Отверженная

– Чандра, ты ведь возвращаешься на Равнику? – спросил Тефери. – Как думаешь, Джайю увидишь?

– Да. Вероятно.

– А тогда не сообщишь ли ей, куда мы отправились?

– Конечно. То есть да. Непременно.

– Премного благодарен. Прощайте, дамы! До новых встреч.

С этими словами он покинул Терос. Карн слегка склонил голову и последовал за ним.

Аджани крепко стиснул Чандру в объятиях и сказал:

– Если понадобишься, мы позовем. Но если у тебя возникнет нужда в Златогривом Аджани…

– Я колебаться не стану, – заверила Чандра, вымученно улыбнувшись ради его спокойствия.

Аджани откликнулся на это абсолютно чистосердечной, ничуть не вымученной улыбкой, попрощался с Ниссой и тоже отправился в путь.

– Я так полагаю, ты возвращаешься на Зендикар, – сказала Чандра, не глядя на эльфийку.

– Да. Хочешь, идем со мной. Я буду рада.

– На Равнике меня ждут незавершенные дела, но вскоре я к тебе присоединюсь. Обещаю.

Да, обещаний она сегодня раздала немало…

Обе неловко шагнули друг к дружке. При всем ее обычном пыле в эту минуту Чандре казалось, будто сердце ее обратилось в лед. Все так же неловко она поцеловала Ниссу в щеку.

– Прощай, Чандра, – сказала Нисса.

Слова никак не шли с языка, и потому Чандра просто кивнула в ответ.

Нисса ушла на Зендикар.

Чандра застыла на месте, пытаясь перевести дух, и, наконец, накрыла ладонью верхний камень кургана.

– Прощай, Гид, – прошептала она. – Ты даже не знаешь, как я буду скучать по тебе.

Окутавшись языками пламени, нимало не тронувшими обледеневшего сердца, она отправилась на Равнику.

Глава тридцать четвертая. Кайя

Быстро сбежавшиеся на крики Перана послушники замерли, дивясь внезапному появлению вернувшегося с того света Тейо Верады. В конце концов к ним присоединился и аббат Баррес, темнокожий человек с коротко стрижеными волосами оттенка стали и столь же сдержанным, как и стрижка, но непреклонным, как сталь, характером, явно привыкший распоряжаться. Едва подойдя к подопечным, он раздраженно велел им «помочь, наконец, этим несчастным женщинам – нечего оставлять их лежать на земле в моем саду».

Таким образом, все вкупе двинулись вниз по ступеням, ведущим из сада к монастырю. Тейо поддерживал утомленную, робко переставлявшую ноги Крысу, уступавшую ему в росте настолько, что, дабы принять на себя хоть часть ее веса, мальчику приходилось заметно сутулиться. Кайя, двигавшаяся вниз следом и тоже поддерживаемая послушником-гномом по имени Теофолос, невольно принялась гадать, как сгорбленный, спотыкающийся Тейо должен выглядеть в глазах тех, кто не видит Аретии Шокта.

«Способны ли они различить тревогу и заботу на его лице? Или для них Тейо попросту выглядит глупо?»

Отчасти на этот вопрос ответил Перан, который помогал одолеть извилистую лестницу Джайе.

– Ты ранен? – спросил он Тейо, оглянувшись через плечо.

– Нет, со мной все в порядке.

Крыса захихикала.

Еще один из послушников (его имени Кайя не расслышала) побежал вперед и распахнул тяжелые деревянные двери одной из монастырских построек. Переступив порог, Кайя увидела, что все стены и потолки, деревянные ли, глинобитные или каменные, покрыты сплошным панцирем из драгоценных камней – по-видимому, алмазов.

Теофолос усадил Кайю на жесткую дощатую скамью посреди безлюдной молельни, и тут ей наконец-то удалось перевести дух. Путешествие с Крысой оказалось очень тяжелым. Помнится, в тот раз, вдвоем (в единении) с Джаной было заметно легче. Да, этот переход совершенно лишил Кайю сил, однако сейчас, освобожденная от бремени долговых обязательств перед Синдикатом, неимоверно тяготивших душу, она чувствовала себя… одним словом, такой легкости, такого оживления она не помнила за собой уже много недель. Сказать по правде, ей совершенно не хотелось возвращаться на Равнику – разве только затем, чтоб развязаться с гильдией раз и навсегда.

«Но, разумеется, возвращаться придется. Таков уж долг перед Тамиком, верно? Да, верно».

Между тем Тейо, присматривавший за Крысой, пластом лежавшей на соседней скамье, успел отогнать пару послушников, едва не усевшихся прямо на нее, и лишь после этого заметил устремленный на него взгляд аббата.

– Учитель? – с усилием сглотнув, проговорил он.

Аббат сурово сдвинул брови и покачал головой.

– Как это ни прискорбно, Тейо, я ничуть не удивлен, обнаружив, что ты отнюдь не погиб, а просто праздно разгуливал где-то, пока все, кого заботит твоя судьба, лихорадочно перекапывали пески в поисках твоего мертвого тела.

– Нет, учитель, ничего подобного. Все это очень непросто и… и… – осознав, насколько невероятно то, что он должен рассказать, Тейо в отчаянии умолк.

– Госпожа Кайя, ну скажи им хоть ты, – с трогательной тревогой за мальчика на лице взмолилась Крыса.