Отверженный

Летом я принял болезненное решение продать дом. Оно созрело не сразу. Я много обдумал и не нашёл другого способа, как убежать от одиночества и нищеты. По моим расчётам, от продажи недвижимости я мог бы заработать маленький капитал, позволивший мне уехать в большой город, снять жильё и устроится на хорошо оплачиваемую работу. Увлёкшись заманчивой идеей, я написал больше сотни объявлений. Штук десять я еженедельно отсылал в рекламные газеты. Остальные расклеивал на столбах рядом с пешеходными переходами и на автобусных остановках. Даже в центр специально ездил, чтобы приклеить несколько бумажек с указанием моего адреса и предложения на рекламных афишах расположенных на территории рынка. Ожидание приезда новых хозяев длилось нестерпимо долго. Невыносимо было смотреть как, к примеру, в той же столице спрос на квартиры возрастал, несмотря на заоблачные цены за один квадратный метр. Если верить телепередачам, рассказывающим о строительстве новых коттеджей, то спрос намного превышал предложение. У нас же ситуация возникла прямо противоположная. Тут считается чистым везением, если у тебя получится продать свою скромную усадьбу за двести долларов. Больше за неё никто не предложит. Ну и на том спасибо. Для меня они были равны целому состоянию. Я даже наперёд рассчитал, сколько потрачу на билет, на метро, на дешёвые продукты и сколько ещё останется на карманные расходы. Если всё выйдет, как я предположил, то можно купить зимнюю обувь. Мои ботинки уже никуда не годились и честно отработали свой срок. Я настолько увлёкся созданием возможных выходов их бедственного положения, что незаметно упустил один немаловажный факт. Во-первых, район у нас криминальный и неблагополучный. Кражи и убийства случаются чуть не каждый день. На улицах нет освещения. Его можно увидеть, только если пройтись три километра к центру. Ну и на главных стратегических объектах его пока ещё тоже не отменили. На таком же дальнем расстоянии находятся самые ближайшие продуктовые магазины и переговорный пункт. Провести телефонный кабель у нас как-то забыли. И тем самым обрекли всё население на медленное, но уверенное вымирание. И если кому-то станет плохо с сердцем, то ни кто ему уже не поможет. А если вдруг совсем неожиданно придут в гости воры или вымогатели с оружием, то полная свобода действий им гарантирована. В тёмное время суток у нас стараются не выходить даже во двор, а не то чтобы ещё бежать до ближайшего таксофона и вызывать милицию.

А во-вторых, у нас нет газа. Уголь нынче как назло подорожал. Так что если хочешь сидеть в тепле и добре, тебе придётся хорошенько раскошелиться. Да ещё чуть не забыл упомянуть о водопроводе. У нас с ним не всё гладко. Изношенные трубы требуют капитального ремонта. А пока его не сделали, случаются всякие непредвиденные аварии. Я ещё не забыл, когда на зоне строгого режима прорвало канализацию и все отходы плавно перекочевали в нашу водичку, которая течёт из крана. В итоге вырисовывается нелицеприятная картина. Более яркого эпизода для фильма ужасов не найдёшь. К тому же он будет нашего отечественного производства. Следовательно, избавит от необходимости выезжать за границу, строить дорогие декорации и создавать спецэффекты.

Ну и скажите, пожалуйста, кто тогда отважится у нас купить жильё. Смельчаков пока не нашлось. Видимо они перевелись. Или улетели в тёплые края. Где круглый год растут бананы, а беззаботные обезьянки прыгают на пальмах и пряники жуют.

Шутки шутками, но я не ощущал особой радости от мысли, что мне придётся бросить родной дом и уйти неизвестно куда. Моё решение всецело зависело от меня, и только я мог его отменить. Сначала я не торопился его принять. Порой меня мучили сомнения, правильно ли я поступаю. Ведь на самом деле я обрывал путь к возвращению. Я долго медлил. И не находил ни одной уважительной причины по которой я должен остаться. Меня тут ничего не держало. Ничто не связывало меня с родными, с друзьями, с семьёй. Я даже не знаю, что это такое. Фактически я был предоставлен самому себе. И имел полное право распоряжаться своей судьбой как мне вздумается. Я стремился к воле и жаждал её получить любой ценой. Невзирая ни на какие преграды. Камнем преткновения оказался страх за своё имущество. Я не мог его отдать кому-то на сохранение. А это значило, что после моего отъезда оно достанется мародёром. Я не мог себе представить, что все, что я берег, чем дорожил и что хранил пуще зеницы ока, попадёт в грязные руки алкоголиков, бомжей и сумасшедших. Мои стены разберут по кирпичику, а мебель променяют на ящик водки. Такого исхода событий я допустить не мог.