Ответ

— В эту субботу, — кивнул кочегар Тари. — У «Хофгера» ведь уже с зимы только двадцать четыре часа в неделю работали, а иной раз по дню и по два завод стоял… так что люди оказались теперь на улице голенькие, и продержаться им не из чего.

— У меня там тоже землячок есть, — вставил горбун.

— Сын пришел вчера домой, разделся и на кровать лег, — продолжал кочегар. — Пока назад не позовут, сказал, не встану: хоть жрать, мол, поменьше буду да и обувь трепать зря тоже ни к чему.

Балинт прислушался к разговору за спиной. — А тебя Турчин с чего выкинул? — Фотокарточка моя ему не приглянулась, — проворчал широкоплечий детина за спиною Балинта. — Стоило мне как-то в понедельник не выйти на работу, да потом еще среди недели раз-другой не явиться, а он уж и взъелся: у него и замена мне готова! — Так-то он неплохой человек был, — отозвался кто-то еще. — Если его не разозлить, то вполне можно было договориться. — На мне он отыгрался, — бормотнул короткошеий. — Но я отплатил ему! — Как же это? — А это уж мое дело! — Ну-ну, скажи, послушаем. — Эх, мать его так, меня он, пока жив, не забудет! — Балинт оглянулся, опять увидел неправдоподобно широкие плечи, короткую шею, упрямо торчащие в стороны красные уши.

Балинт повернулся к своим и оторопел: официант как раз ставил перед ним маленький фреч. — Я не заказывал, — воскликнул он испуганно.

Нейзель подмигнул ему. — Это я тебя угощаю.

— Правда? — обрадовался мальчик.

— От меня принять можешь, — сказал Нейзель. — А вот себе воли не давай. Человек ведь куда как легко свою слабинку прощает, вот тут-то он и есть себе настоящий враг. Так что остерегайся, сынок, не жалей себя никогда, да и не чествуй тоже.

Балинт промолчал.

— Это очень уж скучная жизнь была бы, дядя Нейзель, — сказал молодой рабочий, сидевший у другого конца стола.

Старик посмотрел на него. — Мне за свою жизнь скучать не приходилось.

Балинт откинулся на стуле, чтобы лучше слышать разговор за спиной; от волнения вся кровь бросилась ему в лицо. Теперь он не решался обернуться, чтобы не привлечь к себе внимание. Те и так приглушили голоса, лишь время от времени доносился вдруг обрывок фразы или злобно брошенное словцо.

— Но со мной-то шутки плохи, — гудел детина за его спиной. — Тебя даже не заподозрили? — Тот только хохотнул. — А не допрашивали? — Вместо ответа детина мотнул головой, но Балинт этого не мог видеть. — И отпустили? — А что им было делать, ведь я… — Услышанного и угаданного было достаточно: Балинт понял все и побледнел. — Двое погибло? — Один только. Электромонтер. Он как раз у воздухопровода стоял… — Он и помер? — Ну да. А я его и в глаза не видел, — проворчал короткошеий несколько громче. — Он нанялся туда, когда меня…

— А ты что же не пьешь, Балинт? — спросил горбатый парикмахер. — Из этого, паренька большой человек выйдет, можете мне поверить, господин Нейзель! Я матери его так и предрек, едва только он родился; вот увидите, сказал, из этого мальчика большой человек выйдет.

— Это как же вы высчитали? — спросил Нейзель.

Балинт прикрыл глаза, чтобы лучше слышать разговор за другим столом. Руки у него так дрожали, что пришлось ухватиться за стол. — Я там все ходы-выходы знал, — говорил тот, за спиной, — нужно было только следить, чтобы… С хорошей пилой на полчаса всего делов… — Я бы не стал рисковать, — отозвался собеседник. — Чего ты этим достиг? — Весь цех стоял два дня. — И что с того? — Со мною шутки плохи! — Короткошеий опять грохнул кулаком по столу. — Я и Турчину самому в глаза сказал: не родился еще тот человек, которому такое с рук сошло бы…

Балинт вдруг резко поднялся.

— Ты куда? — спросил Нейзель.

Мальчик смотрел крестному в лицо, его губы побелели от волнения.

— Что с тобой?

— Плохо тебе? — спросил парикмахер.

Балинт затряс головой. — Нет, нет!

— Сейчас заблюет весь стол, — объявил парикмахер.

Балинт опять потряс головой. — Скажите этому человеку, крестный, чтобы шел сейчас со мной в полицию.

Детина, сидевший позади Балинта, резко обернулся; по лицу его было видно то, что Балинт прежде угадывал по голосу: он был сильно пьян. — Ты про кого? — спросил Нейзель, тоже оборачиваясь.

— Вот про него.

— И зачем его в полицию?

— Он убил человека, — сказал Балинт; его голос звучал теперь отчетливей, звонче. — Он сейчас вот рассказывал своему приятелю, вот ему, а у меня слух хороший, я и услышал. Он убил одного электромонтера на Киштарчайском вагоностроительном, когда я там работал.

— Парнишка, видать, перехватил, — сказал горбун. Кочегар тоже обернулся и, успокаивая, дотронулся до плеча Балинта. — Принесите-ка стакан свежей водички! — Балинт стряхнул с плеча его руку.

— Я не пьяный, господин Тари, — сказал он, тяжело дыша от волнения. — Когда я работал на Киштарчайском заводе, три года назад, там двадцать пятого июля ночью кто-то подпилил воздухопровод, и утром убило взрывом электромонтера, его Рудольф Сабо звали. Я и сам в это время в компрессорной был…