Ответы: Об этике, искусстве, политике и экономике

Можно ли написать сюжетный рассказ на историческую тему, конец которой уже известен?

Да. Например, «Мария Стюарт» Шиллера. Аудитория не будет мучиться неизвестностью, если знает, что это точное изображение исторического события, но главным в этом случае становится то, как событие подано. Драматическая структура может иметь правильное развитие сюжета, даже если результат известен и художественный эффект отчасти нарушен. Свою «Орлеанскую деву» Шиллер приукрасил любовной историей, которой в действительности не было. И вам интересно, хотя вы заранее знаете судьбу Жанны д'Арк. Тем не менее это очень драматическая история [NFW 69].

Детерминизм в литературе

Детерминизм (отвергаемый Айн Рэнд) - это теория, что у человека нет свободы воли, что любая идея и любое действие человека вызваны предшествующими факторами, над которыми он не властен.

Вы говорили [на лекциях о небеллетристической литературе], что сначала в статье «Что такое романтизм?»[74] вы собирались поговорить об очевидном парадоксе - о том, что подлинным эмоциональным мотиватором натурализма является детерминизм. Вы можете пояснить эту мысль?

Вот какой парадокс я имела в виду: раз уж натуралисты так возражают против ценностей и, следовательно, против эмоций и полагают, что нужно точно следовать фактам и быть «реалистичным», то что делает их детерминистами? Какие элементы психологии могут подтолкнуть человека к детерминизму? Эмоции - тот факт, что они считают эмоции непостижимыми первоосновами, возникающими из ниоткуда и уничтожающими рациональность. Эмоции управляют детерминистами, а вовсе не романтиками, которых больше века обвиняли в эмоциональности в противоположность рациональным натуралистам. Я сочла этот довод лишь возражением против натурализма, отчего и не стала включать его в статью, в которой использую натурализм как контрастный фон, позволяющий дать определение романтизма. Но об этом можно было бы написать интересную статью [NFW 69].

Детерминисты всегда изображают людей такими, какими их видят?

Если писатель убежден, что человеком владеет предопределенность - что человек не может быть тем, кто он есть, - то для того, чтобы продемонстрировать свои взгляды на человеческую природу, он должен обратиться к статистике. Иными словами, он должен заключить, что человек по своей природе есть то, что писатель чаще всего наблюдает. Так он не увидит многих замечательных или героических личностей. Подходя к делу как статистик, в свете исповедуемой миром философии, он увидит гораздо больше тупости, депрессии и зла. Сначала натуралистическая школа поднимала важные проблемы и описывала сложные типажи (людей, в которых есть что-то хорошее и что-то плохое, но которые не имеют возможности быть сами собой). Однако, зайдя в тупик, дойдя до конца пути, эта школа уже ничего нового не предлагает, кроме нереалистичных карикатурно-депрессивных персонажей. Попробуйте найти в реальной жизни персонажей Уильяма Фолкнера или Эрскина Колдуэлла. Парочка подобных созданий, может, и дотянет до 21 года или выживет где-нибудь в горах на Юге. Люди, которых они изображают, - пожалуй, еще большие уникумы, чем те, о которых я пишу. Вот что делают эти писатели: берут самых отвратительных типов, о которых когда-либо слышали, и преувеличивают их пороки, заявляя, будто «такова жизнь». Правдивость своих историй о наркоманах и пропойцах, о самой унылой и серой развращенности они пытаются подтвердить тем, что такие люди существуют. Но:

1) я сомневаюсь, действительно ли они существуют в том виде, в каком их изображают;

2) даже если существуют, чего ради о них писать?

Подобные писатели оправдываются тем, что это их взгляд на жизнь, а люди таковы в силу предопределения. Логически рассуждая, они должны были бы сказать, что не могут не писать о развращенных людях, как их персонажи не могут не быть развращенными. Я на это отвечу, что читатели имеют свободную волю и не обязаны читать это барахло [FW 58].