Отвези меня домой

— Где-то я читал, — сказал Гена, который успел уложить сестру и вернуться, — что на Земле каждый знаком с каждым максимум через шесть человек. То есть, например, между мной и президентом США цепочка всего из шести людей. Получается, что практически все знают всех.

— Шесть миллиардов… — пробормотал Володька и залпом опростал рюмку.

— Егор, — сказала Анюта, — ты меня проводишь?

— Куда? — не понял Егор.

— Я ухожу. Помочь я вам не могу, а оставаться и наблюдать вашу медленную смерть у меня нет никакого желания. Да и дел неотложных накопилось порядочно.

— Ты что же, прямо сейчас собралась? — растерянно спросил Егор?

— Да. Не вижу смысла тянуть. — Анюта поднялась со стула. — Извините, что не зову всех меня проводить, но Егор был первым, с кем я познакомилась, и я хочу, чтобы он был последним, с кем я попрощаюсь. Не обижайтесь. Я… я буду помнить о вас. Прощайте.

И она стремительно вышла из комнаты.

— Не смеем задерживать, — крикнула вслед Зоя.

— Брось, Зоя, — поморщился Володька, — не надо.

— Она права, — вздохнула Надя. — Мы сами отказались.

— Что же ты сидишь? — насмешливо осведомилась Зоя у остолбеневшего Егора. — Беги, провожай свою… подругу.

— И пойду, — очнулся Егор. — Она ничего плохого нам не сделала. Только хорошее. И было бы свинством не проводить хорошего человека, тем более, когда он об этом просит.

— Да иди, конечно, — устало улыбнулась Зоя. — Не обращай на меня внимания. Это всё нервы.

— Я быстро, — зачем-то пообещал Егор, — неуклюже поцеловал Зою в щёку и быстро вышел вслед за Анютой.

На улице действительно светало, но это был тусклый и какой-то очень неохотный рассвет. И холодный.

Егор поёжился и огляделся в поисках Анюты. Потом до него дошло, и он перебежал дорогу и сел в машину на водительское место. Здесь было гораздо теплее.

— Сегодня будет большая паника, — сказала Анюта с соседнего сиденья и посмотрела на Егора долгим взглядом золотых, почти человеческих глаз.

— Да, — сказал Егор. — Вероятно. Денёк сегодня будет трудным.

— Хочешь, — предложила Анюта, — улетим вдвоём? Извини, что я такое тебе предлагаю, но и не предложить не могу.

— Спасибо, — криво усмехнулся Егор. — Ты же знаешь, что я не соглашусь.

— Мне было хорошо с тобой, — просто сказала Анюта.

— Мне тоже, — кивнул Егор. — Это было самое большое приключение в моей жизни. Во всех смыслах, — добавил он, подумав.

— Ты не хочешь меня на прощанье поцеловать?

— А… а ты хочешь?

— Хочу.

— И я хочу.

Губы у Анюты были свежие и прохладные.

— Все, — сказала Анюта отстраняясь, — а то Зоя приревнует. И будет права.

— Какая теперь разница, — сказал Егор. — Все равно помирать.

— Всем когда-нибудь помирать, — сказала Анюта. — Знаешь, мне понадобится твоя машина. Тебе она всё равно ни к чему, а мне без неё трудно перемещаться в пространстве.

— Забирай, — пожал плечами Егор.

— Прощай, — сказала Анюта. — Не поминай лихом.

Дверца машины с Егоровой стороны открылась.

— Прощай… и спасибо. За все.

Он неловко выбрался из машины и захлопнул дверцу.

Улица наполнялась красноватым тусклым светом — это вставало умирающее солнце. Егор посмотрел на балкон Четвертакова и увидел, что там никого нет — ему давали попрощаться с Анютой без помех. Рядом что-то негромко хлопнуло. Он резко обернулся…

Анюта исчезла.

А на том месте, где она только что стояла, прямо на грязном и пыльном асфальте расположилась небрежная груда золотых монет царской чеканки. Тех самых, которые остались после расчётов с нью-йоркской русской мафией.

Некоторое время Егор просто тупо пялился на эту совершенно неуместную здесь кучу драгоценного металла, потом неуверенно поскрёб небритый подбородок, повернулся в сторону дома и громко свистнул.

На балкон тут же вышел Володька.

— Что, — спросил он, оглядывая пустую улицу, — уже?

— Иди сюда, — сказал ему Егор. — И захвати какую-нибудь сумку. Покрепче.

Вдвоём они втащили тяжеленную брезентовую сумку на второй этаж и занесли её в квартиру.

— Что это? — с одинаковым любопытством спросили женщины.

— Золотые десятки, — объяснил Егор. — Царской чеканки. Анюта наштамповала их ещё в Нью-Йорке и вот… оставила. Как подарок, наверное.

— Или как намёк, — добавил умный Володька.

— Намёк на что? — не поняла Зоя.

— Намёк, что золото ещё может нам пригодиться, — неуверенно догадалась Надя. — Да?

— Я хочу на это надеяться, — тихо сказал Егор. — И боюсь.

В соседней комнате что-то пискнуло коротким электронным писком.

— Не понял… — округлил красивые материнские глаза Гена. — Компьютер включился. Сам.

Неровным полукругом они стояли напротив светящегося монитора и каждый читал про себя, бегущие сами собой по экрану, слова письма. Прощального письма Анюты.

Письмо Анюты