Отыщи меня

– Кенигхэма? – даже в полумраке было заметно удивление на ее лице. – Ты собираешь подаяние? Ищешь работу? Знаешь, это довольно странный способ – стоять…

– Я ничего не ищу.

– Тогда что тебе нужно?

– Ничего. И если не возражаешь, – я очень осторожно поднялась со скамьи, кидая взгляд в сторону насторожившихся парней, – мне пора идти.

– То есть мне просто отпустить подозрительную девушку?

– Разве я сделала что-то плохое?

– Но вдруг планируешь?

– Я ничего не планирую, – вздохнула я, – только этот дом мне знаком, не знаю откуда.

– Не знаешь?

– Сказала же, не знаю! Ты очень недоверчива.

– А с чего мне доверять незнакомке, еще и чужачке? – хмыкнула девушка. – Тут много кто проездом бывает, разные люди. Ничего дурного про кенигхэмцев не скажу, но кто вас знает?

– Ладно, я пойду! – я решительно повернулась к выходу из садика, но по сигналу девушки двое парней кинулись наперерез и снова крепко ухватили под руки.

– Сперва отведем тебя к отцу. Ради такого дела можно и отвлечь, раз сама не рассказываешь, что здесь позабыла!

Протестов они не слушали, и я зареклась впредь идти на поводу у собственных необъяснимых желаний, пока меня тащили в дом, а затем по коридору в небольшой кабинет. Там за столом сидел человек средних лет. Его облик навевал ассоциации с успешным торговцем, дородным, важным, с округлыми румяными щеками.

Он с удивлением взглянул на нас четверых и отодвинул в сторону бумаги.

– Нейя, что здесь происходит?

Девушка отослала жестом парней и закрыла дверь, прислонившись к ней спиной.

– Она явно шпионка, пап. Ходит под нашими окнами уже которую неделю. Стоит снаружи и смотрит на дом. А теперь еще и не признается, в чем дело. Говорит, ей он знаком.

– Ты кто? – мужчина окинул меня тяжелым взглядом.

– Ее зовут Зоя.

– Просто Зоя?

– Зоя Абриго, – я решила говорить сама за себя, чтобы и без того не ухудшать до смешного нелепую ситуацию. Голова снова начала кружиться, вероятно из-за волнения.

– Абриго, – повторил мужчина, – твоего отца звали Абриг? По акценту ты из Кенигхэма. Нелепое имя даже для ваших мест.

– Это название приюта, где я выросла.

– Значит, имени отца вовсе нет, а ты – дитя пылкой любви, после которой мать сдала тебя в приют?

– Неправда. Родители меня не бросали. Они погибли во время перехода через пустыню, когда на наш отряд напали чудовища.

– О как! И много вас осталось тогда?

– Я одна.

– Бывает же, – протянул мужчина. Девушка молчала, а в моей груди быстро колотилось сердце, и перед глазами снова то темнело, то светлело.

– И когда вы переходили пустыню?

– Я была маленькой, плохо помню, – я передернула плечами и сглотнула, борясь с дурнотой.

– А как выжила-то?

– Защитник спас. – Мне и правда делалось дурно, а еще эти расспросы. Отвечала исключительно потому, что не видела иных вариантов, как выпутаться из дурацкой ситуации, в которую угодила по собственной глупости.

– Защи-итник, – протянул мужчина. – Стало быть, с тех пор ты выросла в приюте, а затем начала искать собственные корни? Наш дом тебе кто-то указал?

– Нет, я…

– Нейя, – перебил он, – принеси альбом, будь добра. Достань вон с той полки.

Та, тихонько хмыкнув, передвинула лесенку, вскарабкалась на нее и принялась стаскивать с высокой полки большой и толстый фолиант.

– Знаешь, – проговорил мужчина, глядя мне в глаза с выражением, словно я пыталась убедить его в чем-то немыслимом, – ложь препротивная штука, но ее всегда приятно разоблачить.

– Что разоблачить? – Я где-то упустила нить разговора и не понимала, почему меня до сих пор не отпускают.

– Попытку примазаться к семье. Нам уже встречались похожие бродяжки. После войны особенно много появилось так называемых возвращенцев. – Он принялся листать альбом, а девушка встала за его плечом, с любопытством глядя вниз.

– Сам дом, – продолжил говорить мужчина, – принадлежал моему двоюродному брату. Но, подозреваю, тебе уже рассказали об этом. Когда шла война, брат переехал сюда и купил его, а потом позвал меня с семьей и остальных родственников. Доехать мы не успели, дороги оказались отрезаны. Перебрались уже после, оставшись в живых, но дом тогда пустовал, как и многие дома в этом городе. Поступали новости о беженцах, о тех, кто перешел пустыню, и тех, кто не перешел. Мой дядя, чья душа упокоилась с миром, искал сына. Он отыскал записи об отряде, погибшем при атаке монстров, о девочке, найденной в пустыне. Ее отправили в Кенигхэм и передали на руки дальней родственнице. Дядя нашел и родственницу. Но к тому времени девочка уже умерла. Не смогла пережить последствий нападения. И это все есть в письме. Вот, взгляни. Тебе этот язык хорошо знаком.

Он раскрыл на одной странице, где были вложены письма, фотографии, перевернутые лицевой стороной вниз, еще какие-то записки.