Отзвуки времени

— Всё так запущено, что я не удивлюсь змеиному гнезду, — подумала она вслух, уже не обращая внимания на болтовню Екатерины Юрьевны, но та услышала.

— Змеи? У вас здесь змеи?! И вы молчите?! А ещё мать! — Она набрала в грудь воздуха: — Олеся, Даня, немедленно в коляску!

Если бы Рита знала, с какой скоростью гости очистят двор, то давно упомянула бы о змеях. А если они здесь и вправду есть? Как говорят, не поминай лиха, пока тихо. Она снова взглянула на бесполезную косилку и решительно повернула в сторону соседского дома.

* * *

Профессора Гомонова звали Фриц Иванович. Он был невысокий, плотный, с голубыми глазами и хохолком седых волос вокруг небольшой лысины.

В синей бейсболке с пёстрой надписью он сидел в собственноручно сколоченном кресле и читал журнал «Пионер». Пачка журналов была куплена в букинистическом магазине, и когда становилось совсем скучно, Фриц Иванович доставал старую подшивку и вспоминал, как учил русские буквы. Они казались ему нарисованными жуками, разбросанными по страницам тетради. Особенно трудно пришлось с буквами В, С, Х и Р, потому что они выглядели как латинские, но обозначали совсем другие звуки.

На родном немецком языке он умел читать с четырёх лет. Каждый день перед сном мама рассматривала с ним большие красочные книги, в которых жили волшебные сказки братьев Гримм.

Тысячи раз Фриц Иванович пытался вспомнить мамино имя — и не мог. Братьев Гримм помнил, а маму нет, как, впрочем, и отца. В мыслях мелькали мамины светлые волосы, уложенные красивым валиком, и тёплый запах сиреневых духов от её белой кофточки. Наверное, мама была красивой, хотя кто знает? Если и да, то он пошёл явно в другую породу.

В молодости, когда Фриц Иванович целыми днями пропадал на работе, воспоминания почти не тревожили, но после того как навалилось пенсионное одиночество, пережитое приходило на ум почти постоянно. Фриц Иванович с пониманием относился к своим мысленным изысканиям и даже подумывал, не начать ли писать мемуары — пусть внуки прочтут, каково пришлось военному поколению.

За размышлениями он не заметил, как уснул, и проснулся от стука в калитку — благо от предков ему достался превосходный слух.

Соскользнув с колен, журналы «Пионер» разлетелись по траве. Вошедшая женщина, извиняясь, кинулась их поднимать, и он спросонья не сразу понял, что это новая соседка.

— Простите, это я вас напугала. — Соседка протянула ему несколько журналов и улыбнулась. — Какие у вас раритеты! Жалко, что сейчас нет такого прекрасного детского журнала. Когда я была маленькой, я всегда прочитывала «Пионер» от корки до корки.

Меньше всего Фрицу Ивановичу хотелось общения, и он снова закрыл глаза, изображая, что спит. Восьмидесятилетний человек имеет право подремать на утреннем солнышке.

Учитывая пионерское чтение, наверняка соседка сочтёт его выжившим из ума стариканом. Ему стало смешно, и он едва погасил улыбку. Сквозь щеточку ресниц Фриц Иванович смутно разглядел приятное лицо в обрамлении светлых волос. Несколько секунд назад, в мечтах, он прикасался к другой женщине, от которой пахло сиренью и детством. Может быть, снова пришёл сон?

Соседка ещё раз пробормотала извинения и стала бесшумно ретироваться назад к калитке. Фриц Иванович посильнее смежил веки и даже издал несколько протяжных вздохов, настраиваясь на продолжение отдыха. Скорее всего, он сумел бы отключиться от действительности, если бы в калитку не просунулись две детские головки и взволнованный мальчишеский голос не выкрикнул:

— Мама! Он тебя не застрелил?

— Ш-ш-ш-ш. — Женщина приложила палец к губам, чтобы успокоить сына, но было уже поздно.

Фриц Иванович фыркнул, приоткрыл один глаз, потом второй и небрежно поинтересовался:

— Я должен был кого-то застрелить?

Соседка залилась краской и быстро сказала:

— Это была неудачная шутка. Дело в том, что нам очень нужен удлинитель для триммера. Мы не догадались купить и теперь не можем скосить свои заросли. Хотели у вас попросить. Ну, и заодно познакомиться. — Она сделала шаг вперёд и протянула руку: — Рита. Пока безработная.

Фриц Иванович отметил, что женщины редко обмениваются рукопожатием, и этот открытый жест ему понравился. Приподнявшись в кресле, он притронулся к её пальцам — горячим и крепким.

— Фриц Иванович Гомонов… — он помедлил, — …пенсионер.

Профессор Гомонов не любил хвастать регалиями и упоминать об Академии наук, государственных премиях и орденах. Незачем ставить себя выше других, тем более, что работал он не для карьеры, а ради искупления того ужаса, что принесли на эту землю люди в немецких касках. Он до сих пор с содроганием смотрел военные фильмы.

— А это Галя и Рома. — Повернувшись, Рита поманила к себе детей и обняла их за плечи. — Папы у нас нет, я вдова, — предвосхитила она следующий вопрос, вытекающий из проблемы с триммером.

— Понятно. — Фриц Иванович в задумчивости поправил бейсболку и перевёл взгляд на Рому. — Иди в дом, там сразу за дверью стоит бухта с кабелем — такая большая катушка. Неси её сюда.