Our hearts goddamn us

Невнятно и скомкано, но именно так, как того и хотелось, прошли несколько часов. Наша небольшая компания расторопно собрала вещи и забралась в такси до города, точнее, до самой интересующей в данный момент её части — вокзала. Простые разговоры и выкуренные сигареты, и мы садимся в подъехавшую электричку до Москвы. «Садимся» в данном случае — лишь дань традициям. Поезд был набит пассажирами немного менее, чем полностью, и значительно более, чем присуще комфортной поездке. Ситуация отсылала к бессчётным поездкам в родной город на выходных за годы обучения в университете. Воспоминания, накладывающиеся на испытываемое состояние, оказались на удивление травмирующими в своей способности выводить из себя.

Всё имеет свойство заканчиваться — в данном случае, к счастью, и наконец двери нашего портативного чистилища раскрылись, позволяя окунуться в ощущение свободы и свежего воздуха. Насыщенный и неравномерный в своей логике движения поток людей, до боли знакомая плитка, отголоски запаха сигарет и стук колёс чьих-то чемоданов: перрон, переход, турникет — и мы покинули территорию вокзала.

Лёгкое расставание: в одном случае — с тем фактом, что мы знакомы уже множество лет, и разлука даже на несколько месяцев не сыграет никакой роли в наших взаимоотношениях; в другом — с ожиданием скорой запланированной встречи; и такси везёт через сумерки, освещаемые бесчисленным количеством огней города, до места моего нового дома на ближайшие пару дней.

Заселившись и оставив вещи, я вышел из подъезда и приблизился к находящейся поблизости трамвайной остановке. Рядом с ней располагались несколько одноместных скамеек, которые правильнее было бы назвать хард-креслами. Присев на одну из них, я надел наушники и предался расслаблению. Спешить никуда не было надобности, и ехать, к счастью, тоже — от подобного положения вещей я отвык, и оттого чувствовал себя несколько неуютно, несмотря на отсутствие каких-либо внешних предпосылок. Тем не менее в голову пришла мысль, что выглядит со стороны это всё несколько странно: маршруты прохожих пролегали в непосредственной близости, и в самоощущение невольно вторгались два образа: в качестве субъекта — оценивающей бабки у подъезда, в качестве объекта — некого музейного экспоната: сидящий, закинув ногу на ногу, персонаж в пальто на одиночной и обособленной от других скамье, от которого время от времени отлетают клубы никотиносодержащего пара.

Просидев около получаса, я дошёл до супермаркета и купил себе еды на завтрак и пару бутылок пива. Последние были с большой долей бессмысленности употреблены этим же вечером — и бессмысленность в данном случае заключалась в самом факте: его целью была попытка продлить вайб непрекращающегося движа псевдобогемного отдыха. Усталость давала о себе знать: откровенно хотелось спать, а в ногах расплывалось лёгкое гудение. Не без доли разочарования, возникающего спонтанно, несмотря на объективные факторы в виде, к примеру, двух часов ночи, уставшее тело опустилось на хлопок просторной кровати.

Перманентный недосып даёт свои преимущества — попытки уснуть оборачиваются неудачей крайне редко.

Вторник, 3 мая

Первое пробуждение застигло около пяти утра — что было связано, вероятнее всего, с проехавшим неподалёку поездом, отчётливый стук колёс которого беспрепятственно проникал через открытое настежь окно. Обстоятельства не позволяли испытывать какое-либо разочарование по поводу излишне раннего пробуждения — это стало ясно, как только я подошёл к окну. Из-за высотки на Котельнической набережной плавно поднималось яркое майское солнце. Небо приобрело оттенок нежно-голубого цвета, ближе к солнцу переходящего в бирюзовый, зеленоватый, а затем в жёлто-оранжевый. Снаружи веяло свежестью и прохладным утренним воздухом. Выкурив сигарету, я вернулся под всё ещё тёплое одеяло и уютно завернулся в него, отвернувшись от проникающего в комнату свободным потоком света.

До боли знакомое пиликанье будильника, напряжение век и усилия воли в попытках остаться в сознании. Подъём, сопровождаемый контролируемыми движениями каждой части тела, хруст суставов и безэмоциональное смотрение в пустоту в течение нескольких секунд. Несмотря на то, что часовая стрелка уже перевалила за отметку «10», о состоянии, которое можно было бы назвать бодрым, можно было только мечтать, да и посещало оно меня слишком давно, чтобы помнить ощущения в деталях.