Our hearts goddamn us

Следующий час пролетел под чередование нечленораздельной, однако заводной и энергичной речи ведущего и нарастающих сомнений в своих интеллектуальных способностях и эрудиции. Впрочем, это оказалось довольно весело.

Приняв пассивно-активное участие в проводимом вечере и закончив со своими напитками, мы вышли на успевший заметно посвежеть воздух и неспешно направились на юг по Покровскому бульвару. Быстро стемнело, и небольшая схожесть с летним вечером сменилась на закономерное ощущение весенней ночи, всё ещё явно прохладной. По пути встречались парочки совершенно разных возрастов, а на скамейках, располагающихся вдоль усыпанной мелким гравием дороги, время от времени попадались небольшие и мирно шумящие компании. Периферия нашего движения в очередной раз вызвала мысль о кардинальном влиянии подсветки зданий на восприятие архитектуры города, мысль, только укрепившуюся за вечера, проведённые на улицах Петербурга. В настоящий же момент свет выхватывал из мрака ночного неба одну из Высоток, возвышающуюся над перспективой бульвара. Её огни навевали воспоминания о незабываемых моментах, пережитых поблизости — их я постарался как можно быстрее отогнать.

Мы расстались возле входа на Третьяковскую. Шаг до дома — по привычке слишком быстрый для текущих обстоятельств. Небольшая, и давно ставшая классикой, пауза перед входом в подъезд: посмотреть на небо и окружающие дома, прокрутить в голове прошедший день.

Спустя полчаса я провалился в глубокий сон.

Среда, 4 мая

Этот и следующие пара дней не предвещали особой насыщенности: нелепые три рабочих дня посреди праздников, которые обыкновенно рабочими можно назвать лишь с натяжкой — ожидаемо оказались полны бесконечного списка задач без намёка на раннее освобождение. Тем не менее, смена локации способствовала и некоторой смене обстановки.

За полчаса до обеденного перерыва я быстро собрал вещи, к его началу — уже повернул в скважине и положил под коврик ключ квартиры, к которой за прошедшую пару дней успел привыкнуть. Гостить теперь предстояло у госпожи Е., и неблизкая дорога лежала на юг Москвы. Неприлично короткая прогулка до трамвайной остановки, посадка, и следующие минут двадцать чередовали наблюдение за проплывающими мимо улицами, находящимися внутри пассажирами и перепроверкой плана маршрута — дурацкой привычки, от которой, наверное, надо избавляться, поскольку она кроет за собой более глобальные психологические недоработки.

Асфальт и здания из-за прошедшего недавно дождя приобрели приятный холодноватый оттенок, создающий в сочетании с достаточно тёплой погодой некое ощущение уюта. Возможно, вследствие ассоциаций, часть из которых я даже не помню — но подобное окружение вводило в состояние спокойствия, возникало чувство некой передышки и замедленного течения времени. Май — прекрасный месяц.

Приятная глазу архитектура сменилась на суровые и беспощадные параллелепипеды, и эстетический аспект вида транспорта капитулировал перед функциональным. На Варшавском шоссе я покинул трамвай и спустился в метро. Вновь волной нахлынули совершенно неконтролируемые воспоминания, от которых спасало только физическое отдаление от места.

В слегка смятённом состоянии я вышел из метро и направился по уже не один десяток раз распланированному короткому маршруту. Скорый шаг по новому району, сопровождаемый постоянной переброской взглядов вокруг, завершился у классической (сколько бы у неё ни было ипостасей) двери подъезда панельки. Двор был зелен и напоминал сотни виденных дворов, только слегка крупнее по масштабу. Бросив бессмысленное сравнение, я ввёл уже известный код от домофона и поднялся на четвёртый этаж. Возня с ключами от впервые встречаемого замка, к счастью, свелась к минимуму. Внутри, как меня и предупредили, ожидал кот. Я попытался поздороваться и посидеть немного, чтобы ко мне привыкли. Реакция оказалась довольно невнятной и напоминала более всего разочарование. Наконец, оставив тщетные попытки втереться в доверие, я неудовлетворённо хмыкнул, снял ботинки и повесил пальто.

Наскоро разложив вещи, я разместился на кухне и вернулся к рабочему процессу, параллельно заказав домой продукты на сегодня и следующие пару дней. Ноутбук стоял в опасной для продуктивного настроения близости с окном, и вид отвлекал не один десяток раз вплоть до удовлетворённого закрытия рабочего экрана.

***

Метро переместило меня на Новокузнецкую, в окрестностях которой я бывал за последнее время, пожалуй, уже слишком часто. Просидев около пятнадцати минут на скамейке в позе, демонстрирующей, как казалось, одинаково ожидание и готовность двигаться далее, наконец я увидел выходящего из дверей вестибюля господина К. Мы не виделись уже около года. Как правило, долгие перерывы в общении не сказывались на последнем.