Overlord. Том 2. Тёмный воин

Глядя, как остальные вытирают пот, Айнз с радостью подумал, что нежити не страшны ни палящая жара, ни усталость от долгой ходьбы в доспехах. Авантюристы шагали молча, и только неунывающий Лукрут не унимался:

— Ребята, не надо так напрягаться. Я ведь внимательно смотрю по сторонам. Взгляните на Набэ — она само спокойствие, потому что полностью мне доверяет!

— Ты тут ни при чём. Мне нечего бояться с Момоном.

Нарберал нахмурила брови. Айнзу показалось, что ещё немного, и её терпение лопнет, но стоило ему положить руку на плечо служанки, как та тут же уняла свой гнев. Глядевший на них Лукрут решился спросить:

— Момон, Набэ, скажите, вы ведь любите друг друга?

— Лю-любим?! Что за вздор?! У него есть госпожа Альбедо!

— Эй!.. — тут же вырвалось у Айнза. — Следи за языком, Набэ!

— Ах! — вскрикнула Нарберал, выпучив глаза, и тут же зажала ладонями рот.

Айнз тем временем откашлялся и уже спокойно ответил:

— Лукрут, может быть, хватит расспросов?

— Виноват! Я лишь хотел немножко подразнить её, не больше. Значит, у вас уже есть избранница? Буду знать, — ответил рейнджер и торопливо поклонился.

На его лице не видно было раскаяния, но и Айнз не очень-то злился. Его больше беспокоила глупая выходка Нарберал — от её поведения хотелось схватиться за голову. Теперь было очевидно, что он выбрал спутницу неудачно, но, к сожалению, никого лучше в его распоряжении не имелось. Гильдия «Айнз Ул Гоун» изначально представляла собой сборище чудищ-гетероморфов, и практически все созданные согильдийцами НПС были им под стать. Почти никто из них не смог бы незаметно действовать в городе, населённом людьми. Нарберал — одна из немногих, кто обладал человеческой внешностью, пускай и ненастоящей, но вот о её характере владыка не подумал.

Теперь ему казалось, что с этой ролью куда лучше справилась бы другая из Плеяд — Люпусрегина Бета, но момент был уже упущен.

Нарберал побледнела, осознав свой промах, и Айнз ободряюще похлопал её по спине. Первую ошибку хороший руководитель должен простить. А вот если они будут повторяться, тогда и стоит спросить с неё по всей строгости. Ведь будет куда больше вреда, если расстроившийся и обескураженный подчинённый побоится дальше принимать решения самостоятельно.

«Тем более что она лишь упомянула Альбедо. Мне даже ни к чему переписывать окружающим память… наверное».

— Лукрут, хватит с ними трепаться, лучше бы по сторонам смотрел.

— Как скажешь.

— Момон, простите моего товарища. Ведь у нас есть негласное правило — не лезть к другим в душу.

— Пустяки. Если впредь он будет более учтивым, то об этом недоразумении можно забыть.

Предводители взглянули на идущего впереди Лукрута, и до них тут же донеслись слова: «Ну вот, Набэ на меня обиделась! Я хотел ей понравиться, а сделал только хуже!» — отчего у обоих опустились руки.

— Вот дурак! Я ему потом всё хорошенько растолкую. Можете считать, что их разговор никто не слышал.

— Не слышал?.. Ладно, как скажете. А теперь, пока Лукрут внимательно смотрит по сторонам, я и сам хотел бы кое с кем побеседовать.

— Конечно-конечно. Пусть отрабатывает за то, что вас потревожил, — проводил его улыбкой Петер.

Айнз прибавил шагу, поравнявшись с Ниньей и Дайном, и друид почти сразу сменил его в хвосте колонны, зашагав рядом с Нарберал. Тогда Айнз обратился к молодому Нинье:

— Я бы хотел расспросить вас о магии.

Молодой заклинатель кивнул, и к ним повернулся Нфирия, которому, видимо, тоже был интересен этот разговор.

— Не секрет, что под действием заклинаний «Чарм»[17] или «Доминейт»[18] люди могут выдать всё, что знают. Но существуют ли защитные меры, некая магия, чтобы после того, как человеку несколько раз зададут определённые вопросы, тот скончался?

— Никогда о таком не слышал.

Айнз повернул голову и взглянул на Нфирию через забрало шлема, и тот тоже пожал плечами.

— Мне это тоже незнакомо. Такие сложные условия — нечто невообразимое. Эффект магии можно разве что отсрочить, модифицировав заклинание.

— Понятно…

Айнз тихо вздохнул. На самый интересный вопрос не нашлось внятного ответа, который помог бы решить, что делать с теми немногими пленниками из «Солнечного писания», которые ещё оставались живы. Терять их попусту не хотелось. Его интересовало, не запрятано ли в них магического медицинского устройства, заставлявшего тела испаряться после смерти, и потому нескольких пленников вскрыли живьём. По сути, они пропали даром. А ведь их следовало хотя бы допросить, и не раз, а три, когда стало ясно, что они не жильцы.

Но больше всего он жалел о Нигуне, которого начали допрашивать первым, отчего получилось, что самый знающий из пленников скончался на очень простом вопросе.

Впрочем, не всё было напрасно: эта ошибка помогла понять, что одних знаний из «Иггдрасиля» для жизни в новом мире будет недостаточно. Лучше взглянуть на это позитивно и считать ценным уроком, — так размышлял про себя Айнз, пока Нинья продолжил свою мысль: