Овернские влюбленные

В особняке же на авеню Гамбетта была совершенно иная атмосфера. Здесь все говорили вполголоса и ступали неслышно. Темные костюмы, креповые повязки, венки из поникших от грусти цветов - все это медленно перемещалось к комнате, где возлежал "Мсье Старший", а мэтр Парнак принимал соболезнования. Лепито подошел к нему. Нотариус с большой признательностью выслушал набор банальных фраз и сжал руки клерка.

- Спасибо, Франсуа... Вы знаете, я сейчас подумал, как брат доверял вам, как ценил вас... Да, да, это большая утрата для нас обоих...

"Да, - сказал себе Лепито, - порой с усопшими происходят поразительные метаморфозы". Он не осмелился подойти поздороваться с мадам Парнак и отправился в контору.

Если Антуан Ремуйе громко выразил радость по поводу возвращения молодого коллеги, то оба старика обдали его просто-таки ледяным презрением. Лепито же как ни в чем не бывало уселся за стол и занялся многострадальным досье "Мура-Пижон". Вторая половина дня прошла в сосредоточенном молчании, как, впрочем, и полагается в порядочном доме, где каждый знает, что ему делать. Только около пяти часов тишину особняка нарушили тяжелые шаги гробовщиков. Как какая-нибудь длинноногая птица на краю африканского болота, поднимающая голову к небу и прислушивающаяся к шороху ветра, чтобы узнать, не грозит ли ей опасность, так и мадемуазель Мулезан с трагическим видом воздела нос к потолку.

- Всегда найдутся люди, которых смерть ближних очень устраивает, изрекла она.

- Таков уж наш несправедливый мир, дорогой друг, - поддержал Вермель. Вы же знаете, что первыми всегда уходят самые лучшие...

- Не понимаю, чего вы ждете в таком случае, - зарычал старший клерк. Кому-кому, а уж вам-то давно пора. Или оба уже не стоите ни шиша?

- Как вы смеете говорить такое женщине, которая вам в матери годится? взорвалась старая дева.

- По счастью, Бог, в его безмерном милосердии, избавил меня от такого горя! Уж простите, мадемуазель, но мой отец был человек с хорошим вкусом!

Мадемуазель Мулезан задохнулась от негодования.

- И все это потому... что вы... постыдно... защищаете Франсуа.

Прикрывшись досье, Франсуа в это время грезил о Соне. Услышав свое имя, он удивленно поднял голову.

- А от чего это меня надо защищать?

- От угрызений!

- Меня, от угрызений? Это от каких же?

- Не слушайте, старина, - вмешался Антуан, - вы же видите, она не в своем уме! Так всегда с этими девственницами. Их трясет при виде любой пары брюк!

- Да вы просто представления не имеете о порядочности, мсье Ремуйе!

- Если порядочность хоть что-то имеет от вас, я предпочту никогда с ней не встречаться!

В спор полез Вермель.

- Но вы же не станете отрицать, что мсье Дезире покончил с собой почти сразу после ссоры с Лепито? - задребезжал он, считая, что задал коварнейший вопрос.

- Видимо, не вынес угрызений совести?..

- В любом случае, - прошипела мадемуазель Мулезан, - теперь нашему честолюбцу двери открыты. Никто не помешает строить куры богатой наследнице! Что бы вы там ни говорили, а смерть мсье Дезире ему очень на руку!

- Ну нет, гораздо больше нас всех устроило бы совсем другое! Не догадываетесь что именно, мадемуазель Мулезан? Так это ваша кончина!

- Я не могу допустить, Ремуйе, чтобы вы в моем присутствии подобным образом третировали нашу достопочтенную коллегу, - продекламировал Вермель.

- Оставьте этот номер для старых маразматиков вроде вас, Вермель, а сейчас постарайтесь-ка лучше отработать хоть часть тех денег, что вам тут каждый месяц платят из чистой благотворительности?

- Из благотворительности? - почти завизжал оскорбленный хранитель добродетелей.

- Вот именно.

И тут наконец вступил Франсуа. Он встал и обратился к старшему клерку:

- Вы считаете меня воспитанным человеком, мсье Ремуйе?

- Несомненно.

- Что же, тогда постарайтесь угадать, что я, при всем своем хорошем, нет, блестящем воспитании, думаю об этих двух мокрицах, погрязших в злословии и клевете?

- Могу предположить.

Лепито повернулся к мадемуазель Мулезан и Вермелю.

- Дорогая мадемуазель Мулезан, почтеннейший мсье Вермель, имею честь сообщить вам: вы гов-но! Я надеюсь, мы не разошлись в мнениях, мсье Ремуйе?

- Нисколько, мсье Лепито.

После этого инцидента - самого серьезного из всех, когда-либо происходивших в конторе мэтра Парнака, - временно оставленные врагами позиции вновь охватила тишина. Наконец пробило половину шестого - время окончания рабочего дня для клерков. Звон часов долго отдавался в пустом доме раскатами мрачного эха и, казалось, рвал на части обретенный после схватки покой. Собираясь уходить, мадемуазель Мулезан заметила:

- В мое время, когда в доме кто-то умирал, все часы останавливали.

- Не всем удалось пожить в средние века, - невозмутимо парировал Антуан.

После того как шаги мадемуазель Мулезан и Вермеля затихли в саду, Лепито тоже собрался уходить. Старший клерк задержал его.

- Хочу сказать вам пару слов, Франсуа.

- Вот как? Ну что ж, выкладывайте, старина!

- Я должен просить у вас прощения за то... за то, что собирался сделать по приказу мсье Дезире...

- Ладно, забудем об этом.

- Войдите в мое положение.

- Я и так все понял...