Овод

' I am Dr.	"Я дочь доктора Уоррена.
Warren's daughter, and I have come to tell you that it is I who have killed Arthur.'	Это я убила Артура".
I told him everything, and he stood and listened, like a figure cut in stone, till I had finished; then he said:	И призналась ему во всем, а он стоял неподвижно, словно окаменев, и слушал меня. Когда я кончила, он сказал:
'Set your heart at rest, my child; it is I that am a murderer, not you.	"Успокойтесь, дитя мое: не вы убили Артура, а я.
I deceived him and he found it out.'	Я обманывал его и он узнал об этом".
And with that he turned and went out at the gate without another word."	Сказал - и быстро вышел из сада, не прибавив больше ни слова.
"And then?"	- А потом?
"I don't know what happened to him after that; I heard the same evening that he had fallen down in the street in a kind of fit and had been carried into a house near the docks; but that is all I know.	- Я не знаю, что было с ним потом. Слышала только в тот же вечер, что он упал на улице в припадке, - это было недалеко от гавани, и его внесли в один из ближайших домов. Больше я ничего не знаю.
My father did everything he could for me; when I told him about it he threw up his practice and took me away to England at once, so that I should never hear anything that could remind me. He was afraid I should end in the water, too; and indeed I believe I was near it at one time.	Мой отец сделал для меня все, что мог. Когда я рассказала ему обо всем, он сейчас же бросил практику и увез меня в Англию, где ничто не могло напоминать мне о прошлом... Он боялся, как бы я тоже не бросилась в воду, и, кажется, я действительно была близка к этому.
But then, you know, when we found out that my father had cancer I was obliged to come to myself--there was no one else to nurse him.	А потом, когда обнаружилось, что отец болен раком, мне пришлось взять себя в руки - ведь, кроме меня, ухаживать за ним было некому.
And after he died I was left with the little ones on my hands until my elder brother was able to give them a home.	После его смерти малыши остались у меня на руках, пока мой старший брат не взял их к себе.
Then there was Giovanni.	Потом приехал Джиованни.
Do you know, when he came to England we were almost afraid to meet each other with that frightful memory between us.	Знаете, первое время мы просто боялись встречаться: между нами стояло это страшное воспоминание.
He was so bitterly remorseful for his share in it all--that unhappy letter he wrote from prison.	Он горько упрекал себя за то, что и на нем лежит тяжкая вина - письмо, которое он написал из тюрьмы.
But I believe, really, it was our common trouble that drew us together."	Но я думаю, что именно общее горе и сблизило нас.
Martini smiled and shook his head.	Мартини улыбнулся и покачал головой.
"It may have been so on your side," he said; "but Giovanni had made up his mind from the first time he ever saw you.	- Может быть, с вашей стороны так и было, -сказал он, - но для Джиованни все решилось с первой же встречи.
I remember his coming back to Milan after that first visit to Leghorn and raving about you to me till I was perfectly sick of hearing of the English Gemma.	Я помню, как он вернулся в Милан после своей поездки в Ливорно. Он просто бредил вами и так много говорил об англичанке Джемме, что чуть не уморил меня.