Озерный мальчик

Маленькой грустной бабочке и без того было некуда идти. Она и так стыдилась показаться на глаза другим бабочкам со своими жалкими голыми крылышками, голой и некрасивой, как червячок. Мальчик пошел к цветам, взял у них их самые лучшие краски, а из стебельков сделал маленькие изящные кисточки. Потом вернулся к бабочке и глубоко задумался. Какие краски выбрать? Так он думал от восхода до заката, и наконец решил — синюю и золотую. На следующий день сразу же принялся за работу. Вокруг собрались сотни, тысячи бабочек, чтобы посмотреть, как он работает. И когда он наконец закончил, все восхищенно ахнули. Никогда еще в стране бабочек не жила такая красивая и изящная бабочка. Она была вся синяя, синее небесной лазури. Золотыми были только усики и нежные каемочки крыльев. Все бабочки онемели от восторга, даже сам мальчик подивился своему умению.

— Вам нравится? — спросил он гордо.

— Она прекрасна! — ответили все хором. — В нашей стране никогда не было бабочки красивее.

Они оба были настолько счастливы, что решили пожениться. Все начали готовиться к невиданной свадьбе. Одни собирали цветочный нектар, другие месили из цветочной пыльцы золотые караваи. Создали грандиозный хор из миллиона бабочек, который должен был исполнить свадебный марш.

Пока Валентин готовился жениться, Радослав Радев усиленно действовал. Или, точнее, строил, что намного более мучительно. Если бы он знал, какими скрытыми талантами обладает его сын, ему было бы намного легче, но в то время он почти его не видел — настолько был занят. Он безостановочно сновал между Софией и провинцией, поднимался и спускался по бесчисленным лестницам, стучал в бесчисленное число дверей. Иногда, охваченный беспокойством и роящимися в голове мыслями, он не мог заснуть целыми ночами. Но в конце концов его труд не пропал даром. Он сумел достать самый лучший цемент — такой, какой отправлялся на экспорт. Кирпичи, которые привез на стройку целый караван грузовиков, звенели, как хрустальные бокалы. Сам подобрал паркет, дубовую облицовку, фаянсовые плитки, унитазы и биде загадочного розового цвета. Сумел нанять в строительной организации лучшую бригаду мозаичистов. Только теперь и другие члены кооператива начали появляться на стройке, карабкаться по этажам, мерить свои огромные гостиные портновскими метрами. Многие заказывали различные улучшения — начиная с мозаики и кончая дубовой обшивкой коридоров и гостиных. Радослав разумно перенял от каждого самое лучшее и использовал все это в своей квартире. К тому же все эти улучшения практически ничего ему не стоили — и без того все материалы были в его распоряжении. И без того все ему абсолютно доверяли и превозносили, как бога. Он просто перестал ходить на работу — не слезал с лесов и этажей. Разумеется, основное время проводил в собственной квартире, наблюдая, как она рождается и формируется у него на глазах. Только Лора отказалась прийти взглянуть на нее. В театре репетировали «Дон Карлоса», и сейчас ей было не до таких обыденных земных дел.

— На что мне там смотреть! — раздраженно ответила она Радославу. — Голые стены и больше ничего. Схожу, когда все будет готово.

Тогда она даже не поняла, что нанесла мужу смертельную обиду. Он вложил в эту стройку столько труда и старания, столько любви! Он, наверное, мог бы часами любоваться биде. У них никогда до сих пор не было собственного биде — ни у него самого, ни у его отца, ни у его деда. Никогда не было у него и ванны. И когда носильщики подняли ванну на его этаж, он разволновался, как ребенок. Настолько разволновался, что не удержался и лег в нее. Полежал так некоторое время, щурясь от удовольствия. Представил себе, как у самого подбородка плещется и ласкает его зеленоватая, напоенная ароматами вода. От упоения чуть в ванне не заснул. А когда наконец встал, всем своим существом понял, что в жизни Радевых наступила новая эра.

А теперь вдруг он остался один со своим счастьем. Неразделенная радость — только наполовину радость, как говорят люди. Кто дал ей право лишать его этой законной и заслуженной половинки? Он впервые почувствовал к жене не только глухую неприязнь, но чуть ли не ненависть. Только женщины — думал он — могут быть такими эгоистками, замыкаться в своем собственном мире, не интересуясь другими. Он чувствовал себя не только разгневанным, но и бескрайне разочарованным.

В это же время большое разочарование пережил и Валентин. Впрочем, пережил его из-за своих мечтаний, но они были для него намного важнее настоящей жизни. Однажды он сокрушенно подошел к матери и чуть ли не со слезами на глазах спросил:

— Мама, это правда, что бабочки рождают гусениц?

— Нет, не совсем так, — ответила мать. — Бабочки сносят яйца, а из яиц появляются гусеницы.

— Все равно! — безутешно сказал мальчик. — А я думал, что дети всегда похожи на своих родителей…

— Слава богу, не всегда, — ответила мать.