Озеро мертвых душ

Я так и не смогла заставить себя сесть. Отвернувшись от женщины, стояла у окна в ее кабинете, глядя сквозь него невидящим взором, пока глеция Бендант рассказывала мне все, что знала сама.

Картинка из прошлого яркими пятнами вставала перед глазами, и чем больше я видела, словно перенесшись в те мгновения, наполненные чужим отчаянием, тем сильнее отказывалась верить в услышанное.

Потому что подобное просто не могло быть правдой. А впрочем, реальная правда почему-то всегда оказывалась на редкость абсурдной.

— Амбер Мани Эллес, наследная дайна этих земель, естия по праву крови, действительно разродилась девочкой в ночь Страдсбурного пепелища. Роды у нее принимала седовласая полуорчанка — единственная личная служанка Амбер в те месяцы, когда она фактически стала затворницей в собственном дворце. Она же принесла девочку на порог Дома Покинутых, назвав только ее имя, но для выяснения правды этого и не требовалось, — грустно усмехнулась женщина, пока мои пальцы до боли впивались в подоконник. — Амбер всегда была аристократкой до мозга костей, а у девушек нашего круга издавна существовала особая традиция. В возрасте тринадцати-четырнадцати лет мы начинали готовить для себя приданое. Не то приданное, которое выплачивали отцы, отдавая нас замуж. Занимаясь вышивкой целыми сутками напролет, мы украшали цветами и вензелями постельное белье, полотенца, носовые платки и даже будущие пеленки. В ночь Страдсбурного пепелища младенец, принесенный полуорчанкой, был, как и полагается, обернут в две пеленки. На обеих в центре вышитого герба дома Эллес красовались инициалы ПА — Павлиция Амбер Эллес. Второе имя будущей наследной дайны по традиции всегда бралось от матери.

Я не видела, но прекрасно слышала, как глеция Бендант встала из-за стола, освобождая свое кресло. Нисколько не боялась, не опасалась женщину, а потому даже не обернулась на звуки. Однако стоило чему-то с треском сломаться, как моя реакция оказалась незамедлительной: мне просто стало любопытно, и посмотреть нашлось на что.

Сдвинув ковер, Старшая Сестра выломала две деревянные доски. Нарушив напольное покрытие, она просунула руку в образовавшийся темный провал и достала оттуда посеревший от времени сверток. Пальцы ее дрожали, когда женщина разворачивала его.

Серая тряпица упала на пол, а Офелия положила на столик передо мной две пеленки. Время нисколько не тронуло их — вышивка блестела золотом, а бежевая и розовая ткани сохранили свои изначальные цвета.

И не только их.

На одной из пеленок почерневшими пятнами расплылись капли чужой крови. Будучи магом, пусть и недоучкой, я знала причины их нахождения на ткани. Магессы всегда окропляли собственной кровью первую пеленку, в которую заворачивали новорожденного. Для магически одаренного младенца это считалось высочайшей защитой.

— Галеций Астер Лугстар явился на порог Дома Покинутых несколькими часами позже, с лицом, закрытым черной маской, — продолжила глеция Бендант свой рассказ. — К тому времени мы уже приняли малышку и определили ее в комнату к Нэн. Ты не можешь помнить ее, но именно она выхаживала тебя до тех пор, пока ты не научилась ходить.

— Старая Нэн, — родилось в моих мыслях. — Я слышала только рассказы о ней от Сестры Грегальды.

— Старая Нэн была хорошей, — тепло улыбнулась Офелия своим воспоминаниям, но через миг снова почернела как туча. — Разговор с Лугстаром не занял у меня слишком много времени. Будучи излишне самоуверенным, он даже подумать не мог, что к его приходу я уже знала, чью дочь ко мне принесли. Попытавшись меня запугать, но при этом не говоря ничего конкретного, Астер назначил ежемесячные выплаты на младенца, предупредив, что за жизнь девочки я отвечаю головой. За довольно щедрое по тем временам вознаграждение я должна была молчать и не задавать лишних вопросов. И да, Павлиция, я согласилась. Ты можешь меня осуждать, можешь презирать меня, но тогда я была согласна на что угодно, лишь бы Дом Покинутых получил дополнительное финансирование от тех, кто жил в роскоши и никогда ни в чем не нуждался.

— Я не осуждаю вас, — покачала я головой. — Вы всегда поступали по совести.

— В том то и дело, что не всегда, дитя мое. — Словно потеряв остатки сил, женщина тяжело рухнула на диван. — Лугстар ушел. Беспорядки на улицах, организованные им, продолжались до самого рассвета. Я не сомкнула глаз в ту ночь, переживая, что наемники забредут и к нам, а когда пришла утром сменить Нэн, чтобы она смогла отдохнуть, поняла, что принесенная полуорчанкой девочка не дышит. Вызванный целитель сказал, что она была слишком слаба: родилась задолго до срока, и шансов выжить у нее практически не было. В ночь Страдсбурного пепелища Павлиция Амбер Эллес умерла.

Тишина. Наверное, это были самые страшные несколько минут, проведенные мною в полнейшей тишине. Я слышала стук собственного сердца. Пульс усиливался, частил, то и дело срывался, а магия, будто притихнув, робко перекатывалась под кожей, словно боялась напомнить о себе, проявить себя в этот час хоть как-нибудь.