Ожерелье богини Кали

Старик отвечал уклончиво, убеждал всех, что мы просто не рассчитали время в пути и что завтра утром непременно выйдем к обитаемым землям.

Ночь прошла беспокойно.

В джунглях то и дело раздавались рычание и вой диких зверей. Наши лошади очень беспокоились и жались поближе к огню. Сипаи выставили двойные караулы и сменяли часовых чаще обычного.

После полуночи из зарослей донеслось громкое уханье совы. Первой сове тут же ответила вторая, с другой стороны лагеря.

Отчего-то эти звуки напугали наших носильщиков больше, чем волчий вой или тигриное рычание.

Я и сам долго не мог сомкнуть глаз, хотя и был очень утомлен, и заснул только глубокой ночью.

Проснулся же я незадолго до рассвета от шума, вызванного царящим в лагере беспокойством.

Оказывается, пока я спал, пропали еще два носильщика.

Танцоры домми заверили моего отца и остальных, что нет причины для беспокойства, что они распределят между собой поклажу беглецов.

Сипаи, однако, были озабочены, и капитан Литтел распорядился выйти в путь, как только рассветет.

Мы двинулись вперед с первыми лучами солнца.

В джунглях еще было темно, и передовые сипаи с трудом находили дорогу, однако они старались двигаться как можно быстрее. Всех их что-то беспокоило, кроме того, нас еще не оставила надежда вскоре добраться до владений раджи.

Не прошло и часа с рассвета, как впереди нас снова раздалось громкое уханье совы.

– Странно, – проговорил капитан Литтел, который ехал рядом с моим отцом. – Обычно совы не кричат после восхода солнца… они не выносят солнечного света и прячутся в какое-нибудь дупло, чтобы проспать весь день.

И тут, словно для того чтобы возразить ему, еще одна сова заухала – на этот раз позади нашего отряда.

Мне тоже передалось беспокойство, одолевавшее сипаев.

Я присматривался к джунглям вокруг нашей тропы и вдруг заметил среди деревьев смуглую фигуру в ярком наряде. Приглядевшись, я разглядел Арунью.

Девушка прижала палец к губам и поманила меня к себе.

Я шагнул в сторону от тропы и приблизился к ней.

– Арунья и молодой сагиб имеют одна судьба, – проговорила она едва слышно. – Молодой сагиб подарил Арунье портрет Великой Белой Госпожи, Арунья подарила сагибу портрет Великой Черной Матери. Теперь судьба молодого сагиба в руках Аруньи. Молодой сагиб может быть спокоен. Арунья спасет молодого сагиба!

– Спасешь? От кого ты меня спасешь? – спросил я удивленно. – О чем ты говоришь?

– Тсс! – Девушка снова поднесла палец к губам. – Не говори ничего. Делай как делает Арунья!