Ожерелье и тыква-горлянка

— Заткнись! — рявкнул Лан. И добавил, обращаясь к телохранителям: — Закройте эту проклятую дверь! Один из вас пусть вста­нет у этой двери, другой — у двери в при­хожую. И чтобы никто нас не беспокоил.

Он уставился на судью своими глазища­ми, в которых появилось жесткое выра­жение:

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я заподозрил, что вы принадлежите к Крас­ным, когда увидел вас вчера в бане: доктора редко имеют телосложение борцов. Но я от­вергаю ваше обвинение в покушении на убий­ство. Мы соблюдаем правила перемирия.

Судью передернуло.

— Пока допустим, что вы говорите прав­ду. Есть более важные вещи, которые я дол­жен с вами обсудить. Мне приказано сде­лать вам предложение. Вы наняли счетово­да этой гостиницы, чтобы он украл для вас очень милую вещицу. Ваша лига, Лан, оче­видно, остро нуждается в деньгах. Я прихо­жу к такому выводу потому, что вы прене­брегли опасностью: за кражу вам грозило быть разрезанным на кусочки медленно и умело.

Лан оставался невозмутимым, но судья за­метил, что лицо казначея покрылось мертвен­ной бледностью. Судья продолжал:

— Мне бы доставило большое удовольст­вие пойти и донести на вас властям, Лан. Но перемирие есть перемирие, и мои люди верны данному слову. При условии, конеч­но, что нам платят взаимностью. Восемьде­сят четыре разделить пополам — получает­ся по сорок два. Поправьте меня, пожалуй­ста, если я ошибся.

Лан щипал козлиную бородку, сверля те­лохранителей злобным взглядом. Гиганты от­чаянно замахали руками, отрицая свою вину. Казначей поспешил спрятаться за кресло хо­зяина. Какое-то время в комнате царила ти­шина. Наконец Лан сказал:

— Ваши люди работают хорошо, просто прекрасно. Мне придется провести чистку членов моей организации. Очень тщатель­ную. Да, ваши цифры верны. И между на­ми действительно была договоренность, что на нейтральной территории мы будем де­лить добычу, и притом пополам. Я не уве­домил вашего хозяина об этом выгодном предприятии только потому, что затея кон­чилась ничем. Мне не удалось заполучить ожерелье.

Судья резко поднялся.

— Вчерашнее покушение на мою жизнь свидетельствует о том, что вы лжете, Лан. Мне приказано — в том случае, если вы от­вергнете наши разумные требования, — объ­явить вам о прекращении перемирия. Что я и делаю прямо сейчас. Всего хорошего!

Ди направился к двери. В тот момент, ко­гда он взялся за ручку, Лан воскликнул:

— Вернитесь и сядьте! Я вам все объясню. Судья вернулся к столу, но не сел.

— Прежде всего я настаиваю на том, что­бы вы принесли свои извинения за покуше­ние на мою жизнь, Лан!

— Я прошу прощения за то, что вам были причинены неудобства в помещении склада, который принадлежит мне, и распоряжусь, чтобы немедленно выяснили, почему это про­изошло. Вы удовлетворены?

— Это лучше, чем ничего.

Судья снова сел. Лан откинулся в кресле.

— Я совершил ошибку, мне не следова­ло браться за это дело. Но вы же знаете, какие у нас сейчас издержки! Я вынужден отчислять целое состояние в виде платы распорядителям игорных домов, и тем не менее эти негодяи утаивают часть выручки. А как содержать приличные бордели, если невозможно в нужном количестве достать даже крестьянских дочерей? За крестьянок приходится платить столько же, сколько за обученных девиц! До тех пор пока не случится настоящего наводнения или засу­хи с неурожаем, я несу большие убытки. А что до налогов, то позвольте сообщить вам, что...

— Не нужно! — прервал судья Ди. — Рас­скажите мне о жемчугах.

— Ну что же, я просто хотел объяснить вам, что при таком положении дел не при­ходится пренебрегать кругленькой суммой, исчисляемой десятью золотыми слитками. А мне было обещано именно десять золотых слитков, и при том, что я, в сущности, ни­чем не рисковал и не нес никаких расхо­дов. — Лан глубоко вздохнул. — Дело бы­ло так. На прошлой неделе ко мне являет­ся торговый посредник, назвавшийся Хао. Приносит рекомендательное письмо от од­ного из моих людей в столице. Говорит, что у него есть знакомый, который придумал, как можно украсть из Павильона на воде ценное ожерелье. Оно состоит из восьмиде­сяти четырех жемчужин лучшего качества, которые, конечно, надо будет распродавать поштучно. Если я найду человека, хорошо знающего реку и прилегающую к Дворцу территорию и способного взяться за это де­ло, то знакомый Хао заплатит мне десять золотых слитков. Я тут же подумал о здеш­нем счетоводе, знающем реку как свои пять пальцев, но согласия сразу не дал. Десять слитков золотом — это очень много, одна­ко кража из Дворца сопряжена со слишком большим риском. Тут Хао объяснил мне по­дробно, в чем состоит дело. Мой казначей сейчас расскажет вам — у него необыкно­венная память, и это единственное досто­инство этого болвана. Давай пересказывай свой урок!

Человек с круглой головой закрыл глаза. Соединив руки на груди, он забормотал, как прилежный ученик: