Ожерелье княжны Гальшки

— Может, кто-то дальше Вавеля и Кракова нигде и не любил. Я же, скажу вам, чудесно время в Италии проводил. Вот где женщины. Знойные, страстные, не то что наши.

— Наших не трогай, — послышался недовольный голос, — если нужно, любой итальянке фору дадут.

Старичок не обратил внимания на это возражение. Его заинтересовал щеголь:

— Говоришь, итальянки знойные?

— Знойные!

— Да я и без тебя это знаю, — старичку понравилось, что он оказался в центре внимания. — Но почему не говоришь, что там есть невеста из невест?

Щеголь растерялся:

— Ничего не слышал о ней…

— А я многое слышал!

— О ком?

— Не тяни!

— Быстрее называй имя.

— Бонна Сфорца, — победоносно сказал старичок и сел на свое место.

Тут-то многие вспомнили, что и в самом деле есть в Италии та, которая может стать достойной кандидаткой на место королевы. Бонна Мария Сфорца — богатейшая из невест Италии.

— Но, видимо, желающих взять ее в жены немало, — кто-то засомневался.

— При чем здесь желающие? — старичок снова вошел в роль. — Важно, чтобы она сама пожелала выйти замуж за того, кто согласен стать ее мужем.

— А если не хочет Сигизмунда в мужья?

— Быть такого не может!

— Откуда подобная уверенность?

— Признаюсь честно. Я уже кое-какие справки наводил. Бонна Сигизмундом заинтересовалась. А теперь нужно…

— Его заинтересовать.

— Правильно, — старичок, убедившись, что находит единомышленников, улыбнулся. — И для этого…

— Показать ему портрет Бонны, — подсказал щеголь.

— А ты, смотрю, ничего парень, — похвалил старичок. — Но портрета мало…

— Мало? Что еще нужно?

— Молодо-зелено, — старичок не осуждал щеголя, да и никого из собравшихся не укорял. Просто отдался воспоминаниям о своей юности. А они (видно было по выражению его лица) вызывали в душе немало приятного. — В наше время…

Он задумчиво прикрыл глаза, а открыв их, мечтательно посмотрел по сторонам:

— Вам приходилось когда-либо пить вино из женской туфельки?

Старичок не ожидал ответа, он по-прежнему находился в плену своих воспоминаний, и это возращение в прошлое приносило ему радость:

— Снимаешь ее с ноги красавицы — миниатюрную, с узким носком. Наливаешь в туфельку вино и начинаешь пить. Медленно, маленькими глотками, а сам смотришь на красавицу, понимая, что она уже твоя. Однако спешить не стоит. Необходимо уметь чувствовать настоящую радость в этом ожидании. И только потом, когда красавица готова упасть к твоим ногам… Она к твоим, не только ты к ее…

На лице старичка появилось нечто иное, а не обычная радость. Что конкретно, трудно было понять. Но он сразу обмяк, глаза его наполнись невысказанной тоской, и он как-то обречено промолвил:

— Где моя молодость? — однако быстро совладал с собой: — Так вот, молодо-зелено, показываем нашему королю портрет Бонны и туфельку этой красавицы.

— А что, идея! — щеголь поддержал старичка.

Раздалось еще несколько уверенных голосов убежденных в том, что именно это является выходом из непростого положения, которое сложилось с женитьбой Сигизмунда. Правда, нашлись и те, кто засомневался в реальности осуществления задуманного.

— Портрет — куда ни шло. Найти его не так и трудно. А вот как с туфелькой быть?

— Найдем! — твердо сказал старичок, и чтобы убедить, что успех в этом деле реален, добавил: — Есть у меня люди, которые, если нужно, хоть из-под земли эту туфельку достанут. Конечно, за определенное вознаграждение.

— Будет вознаграждение!

— По кругу с шапкой пойдем, если нужно, и сложимся.

— Найдутся и те, кто, поддерживая Сигизмунда, сами профинансируют эту операцию.

— Тогда за дело, господа, — было видно, что старичок инициативу берет в свои руки. — Но больше действий, меньше шума. Наш подарок должен стать для короля сюрпризом.

— Вы имеете в виду Бонну Сфорца? — поинтересовался щеголь.

Старичок разозлился:

— Думать лучше надо. Сюрпризом станет портрет и ее туфелька.

Все могут не только короли, но и те, кто их поддерживает. Именно поддерживает, а не только клянется в любви и верности, а на самом деле палец о палец не ударит. Ввиду того, что решать судьбу Сигизмунда собрались как раз такие люди, то и действовали они быстро, решительно, умело.

Прошло не так много времени — и портрет Бонны, а главное, заветная туфелька с ее ноги, оказались в королевском замке.

За свою историю Вавель, конечно, немало пережил, и стены замка были свидетелями самых разных событий, однако то, которое произошло 4 мая 1517 года, хотя и не вошло в анналы истории, безусловно, стоит того, чтобы о нем знали.

Именно в этот день Сигизмунду был показан портрет Бонны Сфорца.

Король уже был наслышан о ней, знал о том, какая это красивая женщина. Но короли на то и короли, чтобы никому не верить на слово. Им всегда нужно вещественное доказательство. А таким доказательством стал портрет чудесной итальянки.