Ожерелье королевы

– Если вы ничего не имеете против, господин де Шарни, – заговорил Филипп, – то вот, по-моему, прекрасное местечко.

Граф поклонился и обнажил шпагу.

– Полагаю, – сказал он, – что мы с вами не должны касаться истинной причины ссоры, Филипп не ответил.

– Что ж, назову вам истинную причину: вы искали ссоры со мной – ведь начали ссору вы, а искали вы ссору из ревности.

Филипп помолчал.

– Граф! – сказал он. – По правде говоря, я опасаюсь, что вы сошли с ума.

– Вы хотели убить господина Калиостро, чтобы понравиться королеве, не так ли? А чтобы понравиться королеве наверняка, вы хотите убить и меня, но убить насмешкой?

– Ах, это вы напрасно! – нахмурив брови, воскликнул Филипп. – Это слово доказывает мне, что сердце у вас не такое благородное, как я думал!

– Что ж, пронзите это сердце! – отвечал Шарни, распахнувшись в ту самую минуту, когда Филипп выставил ногу вперед и сделал быстрый выпад.

Шпага скользнула вдоль ребер и проложила кровавую бороздку под тонкой полотняной рубашкой.

– Наконец-то я ранен! – весело сказал Шарни. Он зашатался, и Филипп не успел подхватить его. Он поднял его на руки так, как поднял бы ребенка, и донес до кареты; Шарни был в полуобморочном состоянии.

Его уложили в карету; он поблагодарил Филиппа кивком головы. – – Поезжай шагом, кучер, – сказал Филипп.

– А вы? – пролепетал раненый.

– О, за меня не беспокойтесь!

Оглянувшись в последний раз и увидев, что карета вместо того, чтобы, как и он, вернуться в Париж, свернула в сторону Версаля и затерялась среди, деревьев, он произнес три слова, вырвавшихся из глубины его сердца после глубокого размышления:

– Она его пожалеет!

Глава 10. ДОМ НА УЛИЦЕ НЕВ-СЕН-ЖИЛЬ

У дома лесника Филипп увидел наемную карету и вскочил в нее.

– На улицу Нев-Сен-Жиль, да побыстрее! – приказал он кучеру.

Автомедон38 за двадцать четыре су доставил трепещущего Филиппа на улицу Сен-Жиль, к особняку Калиостро.

Особняк, отличавшийся необыкновенной величественностью, в то же время был необыкновенно прост.

Филипп спрыгнул на землю, бросился на крыльцо и обратился к двум слугам одновременно.

– Его сиятельство граф Калиостро у себя? – спросил он.

– Его сиятельство сейчас уходит, – отвечал один из слуг.

– В таком случае это лишний повод, чтобы я поторопился, – сказал Филипп, – мне необходимо поговорить с ним прежде, чем он уйдет. Доложите: шевалье Филипп де Таверне.

Филипп вошел в дом, и им овладело волнение, которое вызвал у него спокойный голос, повторивший его имя вслед за слугой.

– Извините, – сказал шевалье, поклонившись мужчине высокого роста и недюжинной силы, мужчине, который был не кем иным, как тем самым человеком, которого мы уже видели сначала за столом маршала де Ришелье, затем у чана Месмера, затем в комнате мадмуазель Оливы и, наконец, на балу в Опере.

– Я ждал вас.

Филипп нахмурил брови.

– Как – ждали?

– Ну да, я жду вас уже два часа. Ведь не то час, не то два – не так ли? – прошло с тех пор, когда вы решили прийти сюда, но некое происшествие, от вашей воли не зависевшее, заставило вас отложить осуществление этого намерения?

Филипп сжал кулаки; он почувствовал, что этот человек приобретает какую-то странную власть над ним.

Но тот не обратил никакого внимания на нервные движения взволнованного Филиппа.

– Садитесь же, господин де Таверне, прошу вас, – сказал он.

– Полноте, довольно шарлатанства! Если вы вещун – что ж, тем лучше для вас, ибо вам уже известно, что я хочу сказать, и вы можете заблаговременно укрыться в убежище.

– Укрыться… – с какой-то особенной улыбкой подхватил граф, – но от чего я должен укрываться, скажите, пожалуйста.

– Если вы вещун, значит, это вам ведомо.

– Пусть так! Чтобы доставить вам удовольствие, я избавлю вас от труда излагать мне причину вашего визита: вы пришли искать со мной ссоры.

– Стало быть, вы знаете, из-за чего я ищу ее? – воскликнул Филипп.

– Из-за королевы. А теперь ваш черед. Продолжайте, я вас слушаю.

– Появился некий памфлет…

– Памфлетов много.

– Это верно, но я говорю о том памфлете, что направлен против королевы. Калиостро кивнул головой.

– Не отрицаю.

– К величайшему счастью, эта тысяча экземпляров не попала к вам в руки?

– А почему вы так думаете? – спросил Калиостро.

– Потому, что я встретил рассыльного, который нес кипу газет, потому что я заплатил ему за них, потому что я отправил их к себе домой, а там мой слуга, которого я предупредил заранее, должен был принять их.

– Почему же вы самолично не доводите дел до конца?

– Я не довел дела до конца, потому что в то время, как мой слуга избавлял эту тысячу экземпляров от вашей странной библиомании, я уничтожал остальную часть тиража.

– Таким образом, вы уверены, что тысяча экземпляров, предназначавшаяся мне, находится у вас?

– Уверен.

– Вы ошибаетесь.

– Почему? – спросил Таверне, и сердце у него сжалось. – Каким же образом они могут оказаться не у меня?

– Да потому, что они здесь, – спокойно ответил граф, прислонившись к камину.

Филипп сделал угрожающий жест.