Ожерелье королевы

«Право же, он превосходный человек», — сказала себе графиня.

— А кстати, — заметил кардинал внезапно, как если бы некая мысль, весьма от него далекая, вернулась к нему совершенно случайно, — что это вы говорили мне на днях о двух дамах-благотворительницах, о двух немках?

— Ваше высокопреосвященство! — глядя на кардинала, ответила графиня де ла Мотт. — Бьюсь об заклад, что вы их знаете не хуже, — нет, даже лучше, чем я.

— Я? Графиня? Вы заблуждаетесь. Разве вы не хотели узнать, кто они такие?

— Посол при венском дворе! Близкий Друг императрицы Марии-Терезии! Мне кажется, — во всяком случае, вполне вероятно, что вы должны были бы узнать портрет вашего друга.

— Как, графиня? Это в самом деле был портрет Марии-Терезии?

— Ну, ну, притворяйтесь, притворяйтесь несведущим, господин дипломат!

— Что ж! Допустим, что так и было, допустим, что я узнал императрицу Марию-Терезию, но что это нам даст?

— Да то, что, узнав портрет Марии-Терезии, вы должны догадаться, кто эти женщины, которым принадлежит портрет!

— Но почему вы думаете, что я это знаю? — не без тревоги спросил кардинал.

— Ах, Боже мой! Да потому, что не столь уж часто мы видим портрет матери, — заметьте хорошенько, что этот портрет — портрет матери, а не императрицы, — в чьих-то руках, кроме как в руках…

— Договаривайте!

— ..кроме как в руках дочери…

— Королева! — воскликнул Луи де Роан с ловко разыгранной искренностью, обманувшей Жанну. — Королева! Значит, ее величество королева была у вас!

— Как? Вы не догадывались, что это была она?

— О Господи! Нет, не догадывался, — самым чистосердечным тоном отвечал кардинал, — не догадывался! В Венгрии note 31 существует такой обычай, что портреты царствующих особ переходят из семьи в семью. У меня самого, — а я ни сын, ни дочь и даже не родственник Марии-Терезии, — у меня ее портрет при себе!

— При вас, ваше высокопреосвященство?

— Посмотрите, — холодно произнес кардинал, вынул из кармана табакерку и показал ее изумленной Жанне.

— Вы прекрасно понимаете, — прибавил он, — что если этот портрет есть у меня, — а я, как я уже вам сказал, не имею чести принадлежать к императорской фамилии, — значит и кто-то другой мог забыть его у вас, не принадлежа к австрийскому царствующему дому.

Жанна промолчала. У нее был инстинкт настоящего дипломата, но ей еще недоставало практики.

— Итак, вы полагаете, — продолжал де Роан, — что к вам приезжала с визитом королева Мария-Антуанетта?

— Королева и с ней другая дама.

— Может быть, мадмуазель де Таверне?

— Возможно, я ее не знаю.

— Что ж, если ее величество королева приезжала к вам с визитом, вы можете быть уверены в ее покровительстве. Это большой шаг на пути к удаче.

— Я тоже так думаю, ваше высокопреосвященство.

— И ее величество королева, — прошу прощения за этот вопрос, — была щедра по отношению к вам?

— Я думаю! Она дала мне сто луидоров!

— Ого! А ведь ее величество королева небогата, особенно в настоящее время.

— Это удваивает мою признательность!

— Она проявила к вам особый интерес?

— Достаточно живой.

— В таком случае, все идет хорошо, — задумчиво произнес прелат; думая о покровительстве, он забыл о покровительствуемой. — Вам остается одно.

— Что именно?

— Проникнуть в Версаль.

— К счастью, — заметила графиня, — в этом отношении мне уже обеспечено покровительство королевы, так что, если я проникну в Версаль, я открою двери отличным ключом.

— Что же это за ключ, графиня?

— Ах, господин кардинал, это моя тайна!.. Нет, я ошиблась: если бы это была моя тайна, я открыла бы ее вам, — я ничего не хочу скрывать от моего столь любезного покровителя, — но…

— Есть какое-то «но», графиня?

— Увы, да, ваше высокопреосвященство, есть одно «но»; но так как это не моя тайна, я ее сохраню. Удовольствуйтесь тем, что узнаете…

— О чем же?

— О том, что завтра я еду в Версаль, что я буду принята, и у меня есть все основания надеяться, что буду принята хорошо, ваше высокопреосвященство!

Кардинал посмотрел на молодую женщину, самоуверенность которой казалась ему прямым последствием возлияний во время ужина.

— Графиня! — со смехом произнес он. — Посмотрим, войдете ли вы туда.

— Ваше любопытство простирается до того, что вы последуете за мной?

— Именно!

— Я не отрекаюсь от своих слов!

— Берегитесь, графиня! Я заявляю, что в интересах вашей чести завтра попасть в Версаль.

— Да, ваше высокопреосвященство, в малые покои.

— Уверяю вас, графиня, что вы для меня — живая загадка!

— Одно из тех маленьких страшилищ, что живут в Версальском парке?

— Графиня! — произнес кардинал. — Уверяю вас, что, если это будет зависеть только от меня, вы меня полюбите.

— Что ж, посмотрим.

— Так как же?

— Я хочу поехать сегодня вечером на бал в Оперу.

— Это ваше дело, графиня, вы свободны, как ветер, я не знаю, что могло бы помешать вам поехать на бал в Оперу.

— Одну минуточку! Вы видите только половину моего желания, другая же заключается в том, чтобы и вы отправились в Оперу.

— Я? В Оперу?.. Графиня!