Ожерелье королевы

Торговцы снова переглянулись в полной тревоге и принялись отвешивать поклоны чуть не до земли.

Босир гордо последовал за своим хозяином.

Старуха отомкнула дверь.

— В португальское посольство, на улицу Жюсьен! — крикнул Босир камердинеру.

— В португальское посольство, на улицу Жюсьен! — крикнул тот кучеру.

Бёмер слышал это из-за двери.

— Дело сорвалось! — проворчал камердинер.

— Дело выиграно, — сказал Босир, — через час эти господа будут у нас.

И карета помчалась точно запряженная восьмеркой лошадей.

VI В ПОСОЛЬСТВЕ

Вернувшись в посольство, они нашли Дюкорно мирно обедающим в своей канцелярии.

Босир попросил его подняться в помещение посла и обратился к нему со следующей речью:

— Вы понимаете, дорогой правитель канцелярии, что такой человек, как господин да Суза, не совсем обычный посол.

— Я уже заметил это, — отвечал тот.

— Его превосходительство, — продолжал Босир, — желает занять видное место в Париже в кругу наиболее богатых и обладающих изысканным вкусом людей; этим я хочу сказать, что он не может поселиться в этом скверном доме на улице Жюсьен. Поэтому необходимо будет приискать для господина да Суза личную резиденцию.

— Это очень осложнит все дипломатические сношения, — заметил правитель, — нам придется постоянно бегать взад и вперед за его подписью.

— Его превосходительство даст вам карету, дорогой господин Дюкорно, — заметил Босир.

Дюкорно от радости едва не лишился чувств.

— Карету! Мне! — воскликнул он.

— Очень жаль, что пользование ею не входит в ваши привычки, — продолжал Босир, — мало-мальски уважающий себя и достойный правитель канцелярии посольства должен иметь свою карету. Но мы вернемся к этой мелочи в свое время. А теперь надо дать господину послу отчет в состоянии дипломатических дел. Где находится касса?

— Наверху, в самих апартаментах господина посла.

— Так далеко от вас?

— Это мера предосторожности: ворам труднее проникнуть на второй этаж, чем на первый.

— Ворам! — презрительно повторил Босир. — Из-за такой ничтожной суммы!

— Сто тысяч ливров! — воскликнул Дюкорно. — Черт возьми! Видно, что господин да Суза богат. Не во всех посольских кассах лежит по сто тысяч ливров.

— Давайте проверим, — продолжал Босир. — Я спешу вступить в свои обязанности.

— Сейчас же, сударь, сейчас же, — отвечал Дюкорно, покидая нижний этаж.

При проверке все сто тысяч ливров оказались налицо: одна половина была золотом, другая — серебром.

Дюкорно подал Босиру ключ, и тот некоторое время подержал его в руках, любуясь сложным трилистником и замысловатой гильошировкой.

При этом он искусно успел сделать с него восковой слепок и затем возвратил правителю.

— Господин Дюкорно, — сказал он ему, — лучше, чтобы этот ключ был в ваших руках, чем в моих. Пройдемте теперь к господину послу.

Они нашли дона Мануэла наедине с его национальным напитком — шоколадом. Он казался сильно занятым изучением какой-то бумаги, покрытой цифрами.

— Вам известен шифр прежней корреспонденции? — спросил он, заметив правителя канцелярии.

— Нет, ваше превосходительство.

— В таком случае я желаю, чтобы вы были отныне посвящены в это дело, вы меня таким образом избавите от множества разных скучных мелочей. Кстати, как касса? — спросил он Босира.

— В полной исправности, как и все, что находится в ведении господина Дюкорно, — отвечал тот.

— Сто тысяч ливров?

— Налицо, сударь.

— Хорошо. Садитесь, господин ду Корну, мне нужно получить от вас одну справку.

— Я весь к услугам вашего превосходительства, — отвечал правитель, сиявший от удовольствия.

— Государственное дело, господин ду Корну.

— О, я слушаю, монсеньер.

И достойный правитель канцелярии пододвинул свой стул ближе.

— И очень большой важности, — продолжал посол, — так что мне нужны ваши познания. Знаете ли вы в Париже сколько-нибудь честных ювелиров?

— Есть господа Бёмер и Боссанж, придворные ювелиры, — ответил Дюкорно.

— Вот именно к ним-то я и не хочу обращаться, — отвечал дон Мануэл, — я не желаю больше их видеть.

— Они имели несчастье вызвать неудовольствие вашего превосходительства?

— Глубочайшее, господин ду Корну, глубочайшее.

— О, если бы я мог позволить себе нескромность, если бы я мог осмелиться…

— Осмельтесь.

— Я спросил бы, чем могли эти господа, пользующиеся такой хорошей репутацией в своем ремесле…

— Это настоящие ростовщики, господин ду Корну, и из-за неблаговидных действий они потеряют миллион, а может быть, и два.

— О! — с жадным вниманием воскликнул Дюкорно.

— Я был послан ее истинно верующим величеством для переговоров о приобретении бриллиантового ожерелья.

— Да, да, знаменитого ожерелья, которое покойный король заказал для госпожи Дюбарри, знаю, знаю.

— Вы неоценимый человек, вы все знаете. Итак, я собирался приобрести это ожерелье, но раз дело приняло такой оборот, я не куплю его.

— Не позволите ли вы мне сделать некоторый демарш?

— Господин ду Корну!

— О монсеньер, я приступлю к делу дипломатично, очень дипломатично.

— Еще если бы вы знали этих людей…

— Боссанж — мой дальний родственник.

Дон Мануэл и Босир переглянулись. Наступило молчание. Оба «португальца» погрузились в размышления.