Ожидание

На следующее утро Кейт проснулась поздно и долго сидела на кровати, глядя на стену, усеянную почтовыми заметками, цитатами Спенсера, Рочестера, Конгрива и Донна [13]. Она принялась снимать их одну за другой и выбрасывать в мусорное ведро. Все кончено, она пришла к финишу. Она не питала иллюзий, что финиширует первой, знала, что будет не первой, не последней, а где-то посередине. К понедельнику она должна съехать. Из своего многостворчатого окна она видела похмельных студентов, бредущих в магазин за прохладительными напитками и сигаретами. Вдалеке виднелся Шелдонский театр, позади – Бодлианская библиотека. Кейт знала, что больше никогда там не позанимается. Ей нужно было собирать вещи. Она задавалась вопросом, для чего была вся эта учеба.

Возвращаться было некуда. Ее мать умерла, а отец обосновался в Испании. Сестра жила в Канаде. Кейт решила, что пока останется с Ханной, которая обитала в маленькой квартирке на окраине Кентиш-тауна в нескольких минутах ходьбы от дома Лиссы с матерью. Кейт спала на диване в гостиной квартиры Ханны. У Ханны появился новый парень, высокий, красивый и нежный мужчина по имени Нэйтан. Ходил он слегка сутулясь, как бы извиняясь за свой рост. Однако во всех других отношениях производил впечатление победителя по жизни. Нэйтан порой проводил ночи в той маленькой квартире в Камдене, и, иногда просыпаясь в темноте, Кейт слышала их мышиную возню за стеной.

Кейт не любила Лондон. От одной только наземной транспортной системы у нее начинала болеть голова. Ханна то и дело оставляла на кухонном столе экземпляры «Лут», намекая на существование людей, у которых может быть целая свободная комната, но Кейт заставляла себя не замечать эти намеки. Она чувствовала себя неловко в компании Ханны и Лиссы, дружба между которыми неожиданно набрала силу и затмила отношения с ней самой. Неловко было, когда они шли все вместе, с Нэйтаном и Декланом, парнем Лиссы, симпатичным ирландским актером, ужинать в один ресторан, который знала Лисса, – эфиопский, где еду подавали без столовых приборов на плоском ломте кислого хлеба, который они все ломали руками, макали в соусы и запивали кофе, который обжаривали прямо там же, в ресторане. За едой они много говорили, бурно жестикулировали и казались уверенными во всем, во всем значимом, вроде того, кто они и кем собираются стать.

Сама Кейт ни в чем не была уверена. Жизнь казалась ей одновременно спокойной и полной опасностей, как будто из тихих вод может прийти огромная, возвышающаяся над гладью океана волна, и поглотить ее.

Она получила свои итоговые результаты. Она была первой. Кейт рассказала Ханне, та выглядела изумленной.

– Это какое-то недоразумение, – торопливо объяснила Кейт. Потом она ненавидела себя за эти слова. И все же в глубине души она считала это недоразумением, которого уж никак не ожидала.

Кейт получила электронное письмо от Эстер, подруги из Оксфорда, которая жила в Брайтоне. Та пригласила ее в гости на день, сообщив, что в ее доме есть свободная комната.

Сойдя с лондонского поезда, Кейт сразу почувствовала запах моря. Она пошла к берегу и остановилась на галечном пляже, всматриваясь в бледный морской горизонт. К дому Эстер ей пришлось идти через весь город. Брайтон показался ей приятно-ветхим городком человеческого размера. Комната была дешевой и маленькой, с окном, пропускавшим много света. Она решила остаться и купила кое-что из мебели в благотворительных магазинах на Льюис-роуд.

Комнату по соседству занимала женщина по имени Люси. Она носила армейские штаны и берцы с крепкой подошвой, что делало ее похожей на пехотинца на безымянной войне. У нее были толстые дреды, свисавшие по спине, маленькое лицо с изящными чертами и пирсинг на верхней губе, напоминавший мушку. Училась она на магистра в области международного развития в Университете Сассекса. Люси была наполовину американкой: она выросла между Массачусетсом и Девоном, и ее приятный акцент сбивал с толку. Летом за два года до этого Люси жила на дереве, спала на деревянном настиле в сотне футов над землей, протестуя против разрушения древнего леса при строительстве объездной дороги.

Люси научила Кейт пользоваться дрелью и вешать полки. Люси не брила подмышки и не пользовалась дезодорантом. Стоя вблизи, Кейт чувствовала ее мускусный запах. Прогулка по городу с Люси была образовательным курсом – ее наметанный глаз охотника видел дрова для дровяной горелки, винные ящики, из которых потом легко соорудить полку, еду из супермаркета, у которой только истек срок годности. Люси шла легко, как будто по лесу. Как будто в любой момент могла стать или охотником, или жертвой.