Ожидание

С кровати Лисса видела, что за окном дождь монотонно поливал и без того уже совсем мокрый сад. Должно быть, было еще ветрено, поскольку деревья стояли почти голые. По крайней мере, в парке было тихо. Обычно по субботам, в базарный день, толпа собиралась с раннего утра. Но сегодня погода явно сдерживала желающих.

Она вылезла из постели, натянула старый халат и выпила стакан воды из-под крана. Поискала ибупрофен, но нашла только пустую пачку. Наконец выудила пару таблеток парацетамола, которые тут же с благодарностью проглотила. В холодильнике нашелся кусок чеддера, плохо завернутый с вечера и потому затвердевший, немного масла, в котором она явно поковырялась ножом, испачканным в варенье. Лисса взяла сыр и стала грызть его, вглядываясь в дождь за окном.

Когда Деклан бывал у нее, пустой холодильник буквально сводил его с ума, так же, как и ее привычка не раскладывать вещи по своим местам и использовать их как угодно, но не по назначению. Немытые и накрытые крышками кастрюли тоже его бесили. Однажды, в его последний визит, она вернулась с работы и обнаружила на кухонном столике пять пустых банок, рядом с которыми лежала записка:

«Понимаешь, что я имею в виду, хозяйственная моя?»

Это в Деклане было странным – то, насколько он легко сходился с людьми, расслабленный и улыбающийся, всегда готовый пропустить несколько гиннесов в пабе, понюхать кокаин. И тем не менее, это она каким-то образом была источником беспорядка – всегда пьянее его, не помнившая ничего наутро. Он вставал рано и бегал по парку, даже если спал всего несколько часов. Ему нравилась дисциплина, Деклану. Чистая кухня. Бритый лобок. В нем была какая-то скрытая жестокость, он быстро ставил людей на место. Лисса подумала о Майкле, о том разговоре в первый день репетиции…

«Если бы я хотел чью-то карьеру, то только его».

Она тогда солгала. Конечно, она смотрела этот фильм, причем не один раз. Деклан – блестящий актер, он всегда выбирал по-умному. Работал только с теми, с кем хотел. Он был таким хорошим актером, что она смотрела фильмы с его участием, забывая, кто он и как она его ненавидит.

Накинув капюшон халата, она свернула себе сигарету, закурила, сидя за столом, и тут же с отвращением ее потушила.

Она хотела прикосновения. Когда до нее кто-то дотрагивался последний раз? Когда она в последний раз занималась сексом? Она хотела даже не самого секса. Она просто хотела, чтобы к ней прикасались. Она зачахнет, если в ближайшее время не получит своей дозы прикосновений. Она не умеет быть одинокой. Одинокие люди заранее планируют уикенд, они знают всю подлость наличия свободного времени, и потому занимаются йогой, встречаются с друзьями на бранчи, ходят по выставкам и на ужины, а у нее ничего не было запланировано – только похмелье и долгий день впереди.

Она подумала было вернуться в постель и снова попытаться заснуть, но от этой мысли настроение упало еще больше. Поэтому она заварила чай и устроилась в гостиной. Закрытые жалюзи Лисса открывать не стала.

Ее взгляд упал на диск с фильмом Бергмана, и она вспомнила лицо Нэйтана в кафе библиотеки. Он тогда смеялся над ней, когда она записывала название этого фильма на руке его ручкой.

Интересно, они с Ханной обсуждали ее? А если да, то как? Лисса подумывает о кандидатской, ха-ха-ха!

Она достала телефон и прокрутила их короткий диалог.

«Спасибо за Бергмана, очень понравилось. Лисс».

«Я рад. Надеюсь, ты обзаведешься блокнотом. Увидимся как-нибудь в библиотеке. Обнимаю».

С тех пор она пару раз возвращалась в библиотеку, завела себе читательский абонемент. Заказала несколько книг по русской истории. Ей все там нравилось, даже ритуал складывания своих вещей в шкафчик. Нравилось, что в кафе рядом можно выпить хороший кофе. Она искала там Нэйтана, но он не появлялся.

Должно быть, Лисса с вечера слишком неаккуратно бросила на диван сумку. Ее содержимое вывалилось наружу: сценарий, шарф, табак и телефон. Она потянула сценарий к себе, он был раскрыт на сцене, над которой они с Джонни вчера работали. В этой сцене Елена ругает дядю Ваню, клеймя в своей речи всех мужчин: «Все вы безрассудно губите леса, и скоро на земле ничего не останется».

Заканчивалась только первая неделя подготовки, а в репетиционном зале уже сложилась своя атмосфера. Клара оказалась склонной к вспышкам гнева и слетала с катушек при малейшем неповиновении. Грег – актер, игравший Астрова, – в четверг опоздал на полчаса, ему пришлось перенести прием сына у врача. На него накричали и сказали, что он будет уволен, если это случится снова.

Обычно к концу первой недели появляется чувство, что дело пошло. Но на этот раз Лисса так сказать не могла. Вчера, например, когда она работала над речью Елены, на лице режиссера сквозило едва сдерживаемое презрение. В конце Клара взорвалась, стукнув кулаком по столу: «Оставь эту бурю в стакане воды!»