Ожидание andante

Фея назвалась, и ангел тут же забыл ее имя, его взгляд остановился на серебряном кольце в форме распустившегося цветка. Необыкновенно чистый жемчужный блеск серебра оживляли вкрапления радостного жизнеутверждающего граната.

– Наденьте! – потребовал ангел, и фея быстро, словно весь год ждала именно этого приказа, продела свой изящный пальчик с розовым ноготком в серебряный круг с распустившимся на нем гранатовым великолепием. Ее тонкая, с узким запястьем, молочно-белая кисть показалась ангелу совершенной. «Странно, разве может кольцо так украшать?» А потом посмотрел на лицо феи и увидел, как мгновенно расправились морщинки под ее глазами, а кожа, слегка тронутая возрастным пигментом, стала светящейся, пятна исчезли. Ангел залюбовался ею.

– А почему вы его не купите?

Фея сморщила лобик, кончик ее аккуратного носика малодушно дернулся, морщинки и пигментные пятна вернулись на место.

– Дорого…

«Да, действительно дорого, что уж тут спорить», – подумал ангел, а вслух проговорил:

– Эти гранаты ждут вас целый год, кольцо никто не купил, хотя такая форма нынче в моде. Вы не подумали, что это неспроста?

Фея стала торопливо снимать кольцо, будто совершила ошибку, но ангел всполошился:

– Стойте, стойте! Оставьте. Побудьте в нем, пока я здесь.

И, решив ее отвлечь, попросил показать ему большой дымчатый кварц в серебряной огранке. Фея снова стала похожей на настоящую фею и достала из витрины кольцо с раухтопазом. Необычная огранка крупного камня поразила его множеством игольчатых бликов, взлетающих откуда-то из-под серебряного основания. И этих сверкающих игл было так много, что ангел восхищенно замер. Показалось, будто это источник вечного света, рождающегося из ниоткуда и освещающего тот самый волшебный сад, по которому уже столько жизней тосковал ангел.

– Я покупаю это кольцо.

Фея оторопела:

– Но я же вам ничего не продавала, мне просто очень интересно с вами!

– И все же…

Ангел оплатил покупку, и этот тривиальный акт купли-продажи будто вернул их на землю, волшебство закончилось. Но ангел не мог уйти просто так и кивнул на ее руку:

– А знаете, что это за кольцо?

Черноволосая малышка, пытаясь удержать ускользающее очарование, подалась ему навстречу:

– Что?!

– Это дары фей.

– Почему фей?

– Потому что вы сами фея, это ваши подруги для вас приберегли. Жаль, если оно не станет вашим…

Фея погрустнела и наморщила лобик:

– А ваше кольцо, что это?

– Ключ.

– К чему?

Ангел пожал плечами:

– Пока не знаю.

Потом они распрощались, и он направился в гостиницу на берегу моря. Кольцо на пальце согревало, будто это действительно был давно потерянный и вдруг объявившийся ключ.

…Ангел долго сидел у прибоя на белом пластиковом шезлонге, оставленном беспечными курортниками. Кисельно-гагатовые волны залива едва слышно плескались, хотелось их слушать и слышать бесконечно долго. «Жаль, что я не курю», – подумал он. Вдруг к его ногам подскочила тонкая поджарая кошка дымчато-персикового цвета с вытянутой египетской мордой, высокими торчащими ушами и дрожащим от охотничьего азарта тонким хвостом. Она потерлась о ноги ангела, потом вскочила на белый пластик, вздыбилась, будто искусственная белизна обожгла ей розовые подушечки.

Затем одним прыжком устроилась на плече ангела, заурчала и спрятала когти. Ангелу перестал сожалеть о том, что не курит, и спросил, что ей, кошке, надо на его плече, рядом с крылом? Кошка мяукнула, потрогала мокрым носом его холодное ухо, быстро заскучала, спрыгнула на песок и убежала охотиться.

…На следующий день ангел решил подарить фее книгу своих стихов на память.

Еще ему захотелось купить у нее кулон с аммонитом, в комплект. Слишком уж хорошо ему стало с кольцом на пальце – тепло и уютно, будто фея прочитала свое волшебное заклинание. Пока он шел, как-то сами собой сложились в голове строки:

Теплый день сентября

подал сердцу хрустальные пальчики,

И не хочется брать ничего,

кроме жемчуга облачных стай.

Я запомнил тоску

безнадежно влюбленного мальчика

И свободу души, отвергающей муки креста.

Чистый воздух и свет

разогнали туман одиночества,

Тонкий срез сентября –

словно фото в пастельных тонах.

Опадают с листвой

мои звездные имя и отчество,

Застывая опалами

в перстне царицы Фарах…

Ангел уже знал, что его будут ругать за излишнюю витиеватость этих строк, но как объяснить архивариусу-библиотекарю, отравленному пылью картотек и хранилищ, что он это почувствовал и увидел своими глазами? Никак.

Фея обрадовалась, стала юной и легкой, подалась навстречу, но жесткие ребра витрины ее остановили, а ангел почувствовал коснувшуюся его тела светлую душу, пугливо отпрянувшую обратно.

– Я вас ждала, – и глаза-вишни засияли, стали влажными.

Ангел улыбнулся:

– Я рад.