Ожидание andante

Кузьмич рассказывал медленно, наслаждаясь каждым словом. Из его рассказа выходило, что в урочище Ак-Самьян добывали во время войны радиоактивную руду, хотя откуда здесь, в этих горах, такое богатство? И будто бы после войны, когда базу расформировывали, произошла авария, отчего часть солдат погибла от взрыва, а другая получила радиоактивные ожоги. Чтобы не выносить, как говорится, сор из избы, начальство отдало приказ потерпевших уничтожить. Их, жестоко страдавших от незаживающих язв, милосердно расстреливали и тела сбрасывали в бездонную шахту уранового рудника. И вроде бы один из них, окончательно потерявший рассудок, черной тенью метнулся в сторону шахты и бросился в провал сам…

Долго Кузьмич рассказывал всякие ужасные подробности. И только в конце байки Алина узнала главное: каждый високосный год выползала на свет из заброшенного радиоактивного рудника переродившаяся жуткая тварь. И тогда начинали исчезать женщины, в основном приезжие, упирался и не хотел идти через лес скот, и в деревне поселялся едва ощутимый и совершенно необъяснимый ужас. Многие из старожилов после нескольких стопок самогона хвастались тем, что видели в лесу нечто странное, но никто ничего вразумительного не вспомнил.

С гор накатились густые летние сумерки, принесли вечерние запахи, зажгли в поселке первые электрические огни. Алине вдруг стало холодно, несмотря на духоту, и она зябко передернула плечами, досадливо подумав про себя: «Алкаш старый! Вечно страху нагонит, потом кошмары снятся. В охотку ему, что ли, народ пугать?» Словно прочитав ее тайные мысли, Кузьмич вдруг неожиданно тихо, как-то умоляюще проговорил:

– Сидела бы ты дома, Алька. Не бабье это дело – по горам одной шастать. И чо тебе вечно неймется?

На что Алина дерзко ответила:

– Не лезь, батя! Сама решу. Как настроение будет.

Над столом повисло молчание. На том ужин и закончился. Настасья проворно убрала посуду и закопошилась в маленькой кухне-пристроечке, а Кузьмич, не сказав ни слова, ушел смотреть телевизор. Алина осталась одна. Она наблюдала за тлеющей ниткой заката и думала о том, что идея пойти в горы одной и впрямь не очень хороша: «И кто меня за язык тянул?» Но слишком уж хотелось быть независимой – даже в своем решении идти в горы. «Если не пойти, этот старый дурак подумает, что я испугалась, – думала она. – Ладно, завтра будет видно».

…Алина проснулась на рассвете. Безоблачное небо обещало хороший день, исчезли страхи, навеянные вечерними разговорами, и на душе стало легко. Постояв несколько минут у окна и приняв окончательное решение, она собрала маленький рюкзачок и вскоре уже шагала к ложбине, с которой начиналась крутая тропа, ведущая на скалистые вершины. Свернула на тропинку через густой кустарник, возле каменного водосборника для полива виноградников вспугнула несколько пучеглазых жаб и вышла к роднику, возле которого стояла каменная скамья. Когда-то здесь был монастырь, но следы его исчезли, а скамья да канава-желоб остались.

Алина села на скамью и вдруг ощутила странную всепоглощающую тишину, несвойственную лесу в это время суток. Ни рассветного пения птиц, ни шорохов. На какую-то секунду ее охватила слабость, захотелось вернуться назад. Но это неприятное ощущение как пришло, так и ушло – без следа. Алина встрепенулась и, не глядя по сторонам, побежала вверх по тропе. Однако что-то изменилось – будто сыростью потянуло из застывшей внизу ложбины. Знакомые с детства места превратились в труднопроходимый лес. Старые трухлявые стволы, за которые она хваталась на осыпающихся склонах, крошились в пальцах. Тонкие ветви цеплялись за рюкзак и одежду. Листвяной ковер под ногами угрожающе шелестел, выдавая ее присутствие. «Кому?.. Здесь никого нет…»

К счастью, она увидела кабанью тропу, и на четвереньках, проползая под спутанными ветками кизила, выбралась к солнцу, на взгорок. И поняла, что заблудилась. Внизу был глубокий овраг, поросший лесом, а за ним поднялись стеной скалы. Алина остановилась. «Почему так тихо? Солнце давно взошло, а птицы не поют». Внезапно налетел порыв ветра, сорвал с ее головы бейсболку и швырнул на верхушки деревьев в овраге. Алина выругалась. Потом села, закурила. Наступившая за порывами ветра тишина оглушила и испугала ее. «Плохое место…»

Снова лес, снова кабанья тропа. Злая, уставшая и исцарапанная, Алина через несколько часов вышла, наконец, к знакомому месту – Козьим Копытам. Когда-то в давние времена эти скалы сотворил вулкан, выплеснув потоки лавы. По крутому склону сотни лет стекала вода и, закручиваясь водоворотами, продолбила, наконец, в известняке маленькие бассейны, никогда не пересыхающие. Они действительно были похожи на следы козьих копыт. Ровно тридцать четыре штуки. Словно мифическое животное поднялось вверх, оставив за собой застывшие гигантские отпечатки. Алина успокоилась. Теперь она знала дорогу. Надо подняться на вершину, перебраться через скалы, пересечь овраг, пройти по хребту – и до поселка рукой подать. «Жаль, конечно, что пришлось сделать такой огромный крюк, но увидеть Козьи Копыта – большая удача».