Оживи мои желания

Она наконец подняла свои потемневшие глаза. О чем она беспокоится? О чем тревожится сейчас, когда ее страна в безопасности? Столько смешанных чувств к ней. Когда-то Сафия его очаровала, заставила поверить в свою мягкость и честность, в свою нежность. С ее предательством в жизнь вошла ненависть. И вот новая встреча — и он испытывает смесь недоверия и злости, страсти и желания ее защитить. Странно, ведь она показала, на что способна ради сына. Или это жест отчаяния, чтобы не потерять свое привилегированное положение? Но брак — его идея, а не ее. Он не доверял ей, не хотел, чтобы она ему нравилась. И все равно в нем жило влечение и сдерживаемое восхищение. Ей пришлось пойти на многое, чтобы снова встретиться с ним и решиться на брак. Он коснулся губами ее руки, но тело отозвалось на это, как на разряд тока. Желание. Вожделение. Голод. Ничего, вскоре они успокоятся.

— Пойдем… Настала пора нашей свадьбы.

Сафия закрыла дверь и привалилась к ней спиной, с облегчением чувствуя под собой твердость дерева. После церемонии и празднований она была опустошена. А ведь это только первый день — завтра и день следом все еще будет продолжаться. Но измотали ее не часы в тяжелом одеянии и украшениях, нет. Причиной усталости стали стресс и мысли о том, что теперь она жена Карима! Она всхлипнула и заставила себя оторваться от двери, хотя ноги подкашивались. Это просто формальный брак, который не значит ничего, но может обеспечить безопасность Тарека. Ее задача — на публике изображать восхищение своим супругом. Снова подступили слезы, но она сглотнула их и заставила себя пройти дальше в покои. Обычно ее встречала горничная, но, зная, что ей не захочется никого видеть, Сафия отпустила девушку на ночь. И сейчас отчасти жалела — ей понадобится вечность, чтобы снять одну тиару. Впрочем, лучше справиться с ней и переполнявшими ее эмоциями в одиночестве. По крайней мере, она умеет это делать. Столько лет она лишена эмоциональной опоры в другом человеке. Еще с тех пор, как умерла мать, — Сафия тогда была подростком. Отца она любила, но он так до конца и не оправился от потери жены. А младшая сестра годами боролась со своими демонами тревоги и депрессии, так что скорее Сафии приходилось поддерживать ее, а не наоборот. Что касается Аббаса… несмотря на физическую близость, у нее и мысли не было делиться с ним чувствами. Его это не интересовало. А жизнь во дворце изолировала ее от друзей. Она развернулась и заметила свое отражение в зеркале, сияющее золотом и драгоценными камнями. И она еще жалеет себя? Сафия скорчила гримасу и включила музыку, которую сестра подарила ей на прошлый день рождения — спокойные мелодии, сопровождаемые периодическим пением птиц и журчанием воды. Как и обещала Рана, это помогало расслабиться. Сафия выключила часть света, чтобы комната казалась более уютной, и со вздохом облегчения сняла тяжелые серьги и положила их на поднос. За ними последовали браслеты — старинные и невероятно красивые. С каждым украшением груз на ее плечах словно становился чуть легче. Наконец дошла очередь до тиары.

— Тебе помочь?

Из темноты выступила фигура, при виде которой пульс Сафии подскочил, а все подавляемые переживания завладели ей с новой силой. Карим выглядел замечательно — мягко говоря. Традиционные одеяния подчеркивали его стать и ладность фигуры. Он снял платок, и почему-то после всех этих формальностей демонстрация коротко стриженных волос казалась чуть ли не слишком откровенным жестом. Как и его присутствие в частных покоях!

— Карим!

Его пристальный взгляд пригвождал к месту.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришел увидеть тебя. — Он подошел ближе, и внезапно комната стала казаться слишком маленькой. — Развернись.

— Прости?

— Развернись, чтобы я мог помочь тебе с булавками.

— Мне не нужна помощь.

Слишком поздно. Он уже поднял руки, окружив ее белой тканью, пахнувшей сандаловым деревом и мужчиной. Очень горячим мужчиной, пробуждавшим воспоминания о том поглотившем ее поцелуе.

— Ш-ш-ш, не вертись. — Он расстегнул первую булавку. — Дай мне закончить, чтобы мы могли поговорить.

Просто поговорить? Сафия почувствовала облегчение. Это все фантазии ее примитивных инстинктов. Но нужно будет сразу обозначить, что нельзя просто так приходить в ее покои. Лучше сделать это в гостиной, здесь она ощущала себя слишком уязвимой.

Тиара дернулась, и Сафия поморщилась.

— Прости.

— Подожди, я развернусь. — Невозможно сохранять спокойствие, упираясь взглядом в его ключицы. Как небольшой участок тела может казаться таким… сексуальным?

Правда, за спиной ждало его отражение. Слишком широкие, слишком мужественные плечи. Особенно на контрасте с заботливым движением пальцев в ее волосах. Интересно, откуда у него такой опыт в вытаскивании заколок? Хотя наверняка он раздевал немало женщин. Как странно, что ощущения от его движений были почти настолько же интимными, как от секса с Аббасом. Неужели… Она встретилась взглядом с Каримом. Когда Аббас получал удовольствие, иногда возникало ощущение, что она тоже может получить что-то…

— Ну вот.