Ожившая надежда

И, не подав руки, а только головой кивнув, Корнеев повернулся и пошел по аллее в сторону редакции своего жалкого журнала. Немногого же добился умный да талантливый! Едва ли машину-то имеет. Но гонору сколько! А скромный и тихий Василий Павлович сейчас сядет в свой «мерседес» и включит музыку. Есть разница?

Не задирай нос, коли в кармане пусто. Так и не понял Корнеев, видать, так и не освоил азбучные истины жизни.

По возвращении в редакцию Арсений Фомич, не имея привычки даже пустяшное дело откладывать в долгий ящик, заглянул к редакторам.

- Зайди, - сказал он Игорю и ушел.

Только успел Арсений Фомич устроиться в своем кресле из карельской березы, как в дверь робко протиснулся Игорь и замер у порога.

- Только что с отцом твоим встречался, - начал разговор Арсений Фомич. - Он просил, чтобы я тебя уволил. И, чувствую, не отстанет. Садись.

Арсений Фомич показал на стул рядом с письменным столом.

- Я постою, - угасшим голосом произнес Игорь.

- Что так? - удивился Арсений Фомич.

- Обычно не предлагали садиться.

На вопросительный взгляд начальника дал пояснение:

- Когда увольняли.

- Никто не собирается тебя уволить, Игорь, - заявил Арсений Фомич. - Я только хотел выяснить - сам-то желаешь работать у нас?

- Я? Желаю ли? Да вы представить не можете, как я этого желаю. У вас такой удивительный коллектив! К примеру, Валя… Валентина Гвоздева. Это прекрасный работник. У нее очень даже недурной слог, она знает язык и, что еще важнее, - владеет им. Она умна! Искренне вам признаюсь, я до последнего времени не верил, что бывают умные женщины. Но вышло, что ошибался. И это так приятно, когда вдруг понимаешь, что ошибался. Не только касательно женщин говорю, а в целом. А Валя…

Вдохновенный Игорь, извергая слова, жестикулировал так, что возникло опасение, как бы руку не вывихнул в суставе.

- Не о Вале разговор, - улучив секунду, напомнил Арсений Фомич. - С отцом как-нибудь разберись. Хорошо?

- Вы не увольняете меня?

- За что?

Игорь поднял правую руку с оттопыренными двумя пальцами - с большим и указательным, - словно собрался произвести стартовый выстрел. Да в такой позе и застыл в немоте, явно охваченный мыслями, как пламенем. Арсений Фомич невольно пригляделся к юноше. Летний полотняный костюм висел на нем вольно, потому что парень был худощавым, даже костистым, но не болезненной худобы, а жилистого телосложения, продолговатое, лобастое и заостренное книзу лицо отличалось живостью, от постоянных беспокойных мыслей принимая шалое выражение. «Уж здоров ли умом-то?» - мог подумать сторонний человек.

А Игорь оттого застыл изваянием, что всем сердцем понял, что Арсений Фомич благороднейший человек. Доброта и зло несовместимы. Это азбучная истина. Ни один из тех начальников, с которыми он встречался в жизни и от которых зависела его судьба, не смотрели на него так дружески и с таким пониманием. В голове благодарного Игоря вспыхнула идея, которой он решил поделиться незамедлительно. Нет, она вспыхнула раньше, как он последний раз выходил из этого кабинета, но это не имело значения. Главное - она есть.

- Арсений Фомич, - начал он, - мы должны завести в журнале раздел, в котором будут статьи о правде жизни. «Правда и только правда!». Неплохое название раздела, кстати. Но я о сути. Коротко, в двух словах. Зачем-то мы, люди, выделены из всего животного мира. Звери, птицы, рыбы, рептилии обходятся без души и разума, питают себя, создают потомство, существуют. Значит, душой и разумом человек наделен для чего-то большего, для чего-то очень важного. А это очень важное и есть Зло, семейное, бытовое, общественное, масштабное, вселенское, которое надо победить, иначе - погибель. Вы поняли? Душа и разум даны природой во спасение.

- Игорь, - взмолился Арсений Фомич, - я попросил тебя разобраться с отцом, а не со вселенским…

Но резвый конь узду не приемлет.

- Хорошо, хорошо, - замахал руками Игорь. - Дослушайте меня, умоляю. Что мешает людям жить согласно? Вот ведь главный вопрос для искусства, да и всего человечества. Не разрешив его, люди уничтожат сами себя. Я вижу, как на планете после сокрушительных войн остались двое, их зовут - Каин и Авель.

- Очень интересно, - остановил его Арсений Фомич. - Но можно об этих ребятах в досужий час?

- Конечно, - согласился довольный Игорь. - А с отцом я поговорю.

- Иди работай, Игорь, - как можно мягче попросил Арсений Фомич.

Оставшись один, он покачал головой и засмеялся. Много лет назад, будучи таким же молодым и яростным, он сам горячился подобно. О призвании человека, о добре и зле… И Арсению Фомичу подумалось, что перед ним стоял приблудный из другого времени чувак, которого жалко, потому что он не понимает, в какой реальности оказался. А с другой стороны, очень даже может статься, что никакое время без юродивых не обходится. То уж и не время, а безвременье.

Охваченный большим вдохновением, что тут же заметила Валентина, Игорь ворвался в кабинет и не стал садиться, а прошел между столами к окну.

- Не верю! - проникновенно сказал он и обернулся к Валентине. - Я не верю, что в этом человеке сокрыто Зло.

- В ком?

- У кого я был?