Ожившая надежда

Было видно, что Корнеев ждал, он тут же поднялся из-за стола, снял с вешалки плащ, молча надел, прихватил зонтик, а портфель брать не стал. Он закрыл за собой кабинет. И все молча. Осторожно взял под локоть Анну Семеновну и повел по коридору. Они вышли на улицу. Серое небо казалось волглым, но дождя не было.

Больше по привычке, чем с намерением Арсений Фомич отвел Анну Семеновну на свою аллею, что прямо тянулась от проспекта до проспекта, наполненных движением автомашин. Возможно, оттого и любил это тихое место, что оно было зажато современным городом и никуда не вело - ни в прошлое, ни в будущее. Анна Семеновна почему-то не удивилась, что он повел ее и молчал при этом, покорно шла.

Начал падать снег. Земля была, видимо, теплей воздуха, снежинки, касаясь ее, таяли. Арсений Фомич раскрыл зонтик и придвинулся к Анне Семеновне.

- Как жила… все эти годы? - мягко спросил Корнеев. - Расскажи.

- А рассказывать-то нечего. Работала в садике до пенсии. Была замужем, знаешь. Обменяли мы тогда свои квартиры на более просторную, после Виктора перешла опять в однокомнатную, а теперь вот оказалась в деревенском доме.

- Я не о жилье спросил.

- Да я поняла, Арсений. Жила как-то. Как-то жила…

- Идем в кафе. Не мотай головой.

Опасения Анны Семеновны, что не так одета, были совсем напрасны, на нее никто не обратил внимания. Всего-то в маленьком зале было пять столиков, а занят только один молодыми людьми, увлеченными собой. За прилавком стояла строгого обличья женщина, мельком глянула на вошедших и продолжила какие-то расчеты. Когда они уселись за угловой стол, женщина подошла. Арсений Фомич заказал двести грамм коньяка, две чашки кофе и бутерброды с ветчиной и семгой.

- За встречу, которая все-таки случилась! - поднял он рюмку.

Видимо, Корнеев не держал надежды увидеться на этом свете, отложил на иное время, которого хватит на то, чтобы всех старых друзей навестить, вечность все-таки. Он выпил рюмку, она чуть пригубила, потом подумала и отважно допила.

- Я недавно узнала о твоей дочери, - призналась тихо Анна Семеновна. - А теперь чуть не каждую ночь снится мне. Девочка твоя.

- Как это снится? - удивился Арсений Фомич осевшим голосом. - Ты же не видела мою дочь. Как узнаешь, что она?

- На тебя похожа.

- Да, да, - покивал головой. - Она была папиной дочкой.

Он налил себе коньяка, потянулся с графинчиком к ее рюмке, но она ладошкой прикрыла, ей и так стало жарко. Он выпил, закусывать не стал.

- Могилку навещаешь? - спросила она.

Он кивнул.

- Покажешь? Я тоже буду ходить.

Он поднял взгляд на нее, подумал и кивнул.

- Я же о тебе ничего не знала, - призналась Анна Семеновна. - Все эти годы думала, что живешь в тепле, в кругу семьи. Отыскал бы…

- Так ведь и я думал, что ты в семейных заботах. До меня ли! Явился бы как призрак из прошлого.

- Помнил хоть?

- Зачем спрашиваешь? Разве могло быть иначе?

- И я не забывала.

Может быть, выпитый коньяк посодействовал, а то и вовсе не по той причине, но между ними перекинулся мостик доверия. Им стало говорить легко, и говорить они могли обо всем. Такое возникло ощущение, что они полностью понимают друг друга, как прежде, когда каждое сказанное слово было согрето чувством. И был в том все-таки не коньяк повинен. Ну, может, самую малость!

Еще много они говорили и расстались в сумерках. Он предлагал ей остаться в городе, переночевать, к примеру, в пустой квартире Игоря, но она хотела домой. Он посадил ее в такси, чтобы не шагать ей в темноте по грязной дороге через поле, и заранее расплатился с водителем. А потом еще сунул в карман кофты мобильник.

- Чтобы не терялась больше, - сказал он и остановил ее протестующий жест. - У меня их три, а ушей - два. Выходит, третий телефон лишний.

Когда Тишка увидел, что интеллигентка вернулась откуда-то на такси, у него в горле пересохло так, что еле продохнул. Вот же зараза! На бутылку не выпросишь, а ездит на такси! Тишка окликнул скрытную богачку и намекнул на поправку здоровья. Но Анна Семеновна заявила, что денег у нее нет, ему же пора спать, а не шастать по деревне. С тем и ушла в дом.

Тишка постоял, пылая классовой ненавистью, и унылый поплелся прочь. Надо сказать, что в прежние времена он учительствовал в младших классах. Потом начальную школу закрыли, а в городе без него хватало учителей, никто там не ждал его с распростертыми объятиями. Устроился при коровьей ферме, но хозяйство прогорело. Еще какое-то время цеплялся за разные работы и отчаялся, запил. Жена с дочкой переехали в город к родителям и о нем забыли. А он жил даже не одним днем, а одним часом - копейку добыл, достал самогонки, выпил. В нынешний вечер не везло…

Огорчительным оказался этот вечер для Василия Павловича Зыкова. Он, по обыкновению, пришел в гости к Наташеньке, а та его приняла так, будто еле знакомы.

- Что происходит? - изумился Василий Павлович.