Ожившая сказка

— Я люблю печенья, — вздохнул Хамфри, семеня рядом со мной. Он весь дрожал от радости. — Делайла даёт мне печенья. Мне очень нравятся печенья. А тебе нравятся печенья? Нам нужны печенья.

— Ты вообще когда-нибудь молчишь? — спросил я и пошёл быстрее, надеясь от него отвязаться. — Хочешь сыграть в игру? — предложил я.

— Играть? О, я обожаю играть!

— Да неужели! — с сарказмом заметил я. — А вот эту знаешь? Называется «Сколько комнат в замке?».

— Звучит весело. А можно нам поиграть в мячик? Кинь мне мячик! — он сел на задние лапы и высунул язык. — Как-то раз я проглотил ботинок.

— И?

— Меня вырвало.

Я медленно кивнул.

— Ну так что? На счёт три ты отправишься искать все комнаты, какие только есть в замке, а потом скажешь мне, сколько ты их насчитал. Готов? Раз… два… вперёд!

Хамфри не сдвинулся с места.

— И чего же ты ждёшь?

— Ты не сказал «три».

— О Господи… Три, — вздохнул я, и он пулей взбежал по ступенькам и завернул за угол, царапая когтями камень.

В ту же секунду я бросился в противоположном направлении и спрятался в чулане. Там, сидя в темноте, я прикидывал в уме, сколько времени мне придётся здесь торчать, пока Хамфри не потеряет ко мне интерес. Его внимания хватает ровно на одну миллисекунду, но бдительности терять нельзя. Честное слово, у этой глупой собаки где-то прицеплена камера слежения, потому что всякий раз, когда я думаю, что мне наконец удалось от него избавиться, он появляется из ниоткуда, виляя своим хвостом.

Когда мои глаза привыкли ко мраку, я разглядел полку, на которой были сложены простыни и полотенца. По краям простыней цвели маленькие фиолетовые цветочки, прямо как на кровати у моей мамы.

Дверь чуланчика открылась, и моё сердце ёкнуло: неужели Хамфри таки нашёл меня? Но это оказалась королева Морин. Она моргнула и сказала:

— О, здравствуй, дорогой. Передай, пожалуйста, швабру.

Я сделал, как она попросила, готовый к её расспросам, но то ли ей было всё равно, то ли она привыкла к тому, что средь бела дня можно наткнуться на кого-нибудь в чулане.

— Хорошо тебе провести время. Если проголодаешься…

— Ш-ш-ш, — остановил я её, — я прячусь от Хамфри.

— А-а-а, понятно, — ответила она. — Ну что ж, играйте.

Она ещё не закрыла дверь, когда вдруг раздался такой оглушительный грохот, что весь замок затрясся. Выйдя из шкафа, я обнаружил Хамфри, сидевшего в коридоре с поджатым хвостом.

— Что-то упало на кухне, — прошептал он. — А ещё ты мне очень нравишься.

★★★

Легче победить Зорга в космической битве, чем остаться без общества Хамфри хотя бы на минуту.

— Хамфри, — позвал я, помахав перед ним игрушкой, которую смастерили феи из палочек, жёлудей и соломы. — Лови!

Я швырнул её изо всех сил как можно дальше, почти что на край страницы.

— Ох, кость честная! — бросился за ней Хамфри. Через минуту он вернулся, зажав игрушку между зубами. Он энергично замотал головой и бросил её к лапам.

— Я обожаю эту игрушку, — засопел он, кусая её. — Обожаю-обожаю, прямо готов съесть её, — он дёрнул куклу и задвигал челюстями. — Обожаю… Обожаю… Обожаю… О нет, она сломалась, — Хамфри попятился от кучи мусора, что недавно была его игрушкой, и в отчаянии посмотрел на меня.

— Ладно, — вздохнул я. — Внимания хватило на тридцать миллисекунд.

Может, удастся его вымотать?

— Побегаем?

— Я бегаю быстрее всех, — похвастался пёс и стрелой помчался в следующую главу.

Я направился за ним, а он понёсся вперёд, потом вернулся, чтобы убедиться, что я следую за ним. Он взял след, водя носом по земле и петляя между деревьями Зачарованного Леса. Он по-собачьи переплыл океан и стал наматывать круги вокруг лаборатории Орвилла. В конце концов он резко остановился у основания Деревянной Башни, переводя дух.

— Здорово! Давай ещё! Я совсем не устал и вовсе не хочу спать, — и Хамфри завалился на бок и захрапел.

— Ну наконец-то, — выдохнул я.

Наверное, у меня в запасе была одна минута. А потом он проснётся и мне вновь придётся его отвлекать. Мой взгляд упал на возвышавшуюся передо мной башню.

Собаки лазать не умеют.

Я забрался на каменную скалу, что вела к башне, ища опору. Выпрямившись, я начал медленно карабкаться наверх, сглатывая приступы тошноты, накатывавшие на меня так же, как волны бурлившего внизу океана.

Наконец я достиг открытого окна башни, где по сюжету истории была заточена Серафима, и бросился головой вперёд, бесцеремонно приземляясь прямо в какую-то кучу на полу.

Слава Богу, подумал я. Тишина и покой.

— Что ты здесь делаешь? — раздался приглушённый голос из-под горы одеял на другом конце комнаты.

Я прищурился.

— Серафима?

Я никогда не видел её такой: в ночной рубашке и в разноцветных носках. Её волосы напоминали растрёпанный лесной кустарник. Думаю, что душ она принимала уже давно.

— Эм, с тобой всё хорошо?

— Нет, — разрыдалась она. — Я не знаю, что со мной происходит. Никто не оставил мне шоколадки перед сном. Я нигде не могу найти свои тапочки. За дверью не оказалось завтрака. А ещё я не помню, когда мне в последний раз говорили, что я краси-ивая.