Озил. Автобиография

Несмотря на то что из-за разрыва одних связок и растяжения других я вынужден был пропустить игры с командами из Ростока, Бремена и Гамбурга, в дальнейшем при моем участии были забиты два гола в ворота «Ганновера» и один – «Франкфурту». В игре с «Нюрнбергом» от 15 декабря я провел 61 минуту. Тогда я в последний раз красовался в форме «кобальтовых».

Я все еще оттягивал подписание контракта в текущей редакции. У меня было плохое предчувствие, к тому же обещания Сломки и Мюллера никак не сказались на количестве игрового времени. В связи с происходящим мне хотелось спокойно подумать, действительно ли «Шальке» является идеальным для меня клубом. Пока же я медлил с решением, для «Шальке» вопрос с продлением показался закрытым. Они стали начислять мне больше денег, что я мгновенно заметил по движениям средств на счете. Этого стоило бы ожидать, если бы договор о продлении был мной уже подписан. Я сразу же позвонил отцу и агенту, чтобы сообщить об этом. «Ничего не делай с этими деньгами, – посоветовали они. – Мы разберемся».

Когда они связались с «Шальке» и спросили, что бы это могло значить, им ответили, что мы будто бы скрепили продление договора рукопожатием. Да, пусть их предложение нас и устраивало. Но мы не давали никакого согласия. Финансовое обеспечение представлялось более чем достаточным, однако нам требовалось время, чтобы окончательно увериться в наличии перспектив развития в спортивном плане.

Полагая, что все улажено, хотя тот разговор был воспринят очень неоднозначно, я улетел на отдых в Стамбул после окончания футбольного сезона. Но это была лишь видимость того, что все в порядке. Потому что именно с этого момента меня стали травить в СМИ, да так, как не было ни до, ни после на протяжении всей моей карьеры.

30 декабря газета «Бильд ам Зоннтаг» обнародовала детали договора, который «Шальке» предложил мне подписать, и показали целых четыре страницы оттуда. «Юный талант из «Шальке» (19 лет) отказывается от контракта на 1,52 миллиона», – гласил заголовок. В тексте статьи говорилось с явным неодобрением: «Невероятное предложение для игрока, у которого из карьерных достижений – лишь 30 игр Бундеслиги без единого гола». Было и продолжение: «Поразительное предложение, которое было сделано Озилу лишь потому, что он пользуется безграничным уважением Мирко Сломки».

Признаться, я так не понял, в чем проявляется это самое безграничное уважение. В первую очередь меня интересовало, как эти документы оказались в распоряжении газеты. Единственным логичным объяснением нам казалось то, что в «Шальке» пожелали увидеть их опубликованными. И это совершенно точно было сделано не в наших интересах.

На следующий день травля продолжилась. Теперь сюжет подхватила газета «Bild», далеко не бесстрастно, а с явным осуждением написав обо мне следующее: «Алчная восходящая звезда футбола водит «Шальке» за нос». Внизу страницы шла статья с подзаголовком: «Когда знаменитостям все мало». Статья начиналась с таких предложений: «Вымогательство со стороны Озила, увы, не единичный случай».

Я перестал понимать происходящее. Мне было всего девятнадцать, а мне устроили публичную порку. Мне пришлось испытать на себе, что футбольная карьера на самом деле зависит не только от одаренности, прикладываемых усилий и интенсивных тренировок. Тебе необходимы связи, а также такие люди в клубе, кто поддержал бы тебя и подставил бы плечо, разгорись подобный скандал. Я не имел всего этого. Нам недоставало опыта и влияния, и было непонятно, что делать.

Когда в начале января следующего года я пришел на тренировку «Шальке», в нашу раздевалку заявился Андреас Мюллер. В этом, собственно, не было ничего особенного. Он частенько заходил, особенно когда хотел зажечь команду перед важным матчем. Я полагал, что он скажет нам пару слов о подготовке ко второму кругу Бундеслиги. Но я ошибался.

«Месут Озил, – начал он, даже не глядя на меня, – отныне не играет за «Шальке». Ни в первом составе. Ни во втором. И ни в юношеской сборной. Он также не будет больше с нами тренироваться».

Я подумал, что ослышался. С чего бы это мне больше нельзя играть за «Шальке»? Только потому, что я еще не продлил контракт? Потому, что задумался о собственном будущем? Потому, что осмелился сказать «нет»?

Пока я довольно кивал и соглашался со всем, со мной обходились ласково и обещали золотые горы. А сейчас в одночасье они превратились в монстров, которые хотели сломать мне карьеру. Я оказался у разбитого корыта. Это конец! В девятнадцать лет мне довелось пережить, что футболист, оказывается, всего лишь вещь, и он совершенно неожиданно может быть выброшен на помойку тренерами и генеральными директорами.