Озимый цвет

Хороший вопрос. Ай-ройлль – древнеарманьельское искусство боя. У нас не делают существенных различий в воспитании юношей и девушек, больше опираясь на предрасположенность и интерес к какому-либо занятию. Но основные приемы ай-ройлля преподавали всем. К счастью для князя и к несчастью для меня, я не оказалась новой Зенной – легендарной воительницей Арманьелы. Но Крегу об этом знать совершенно необязательно.

– Разумеется, – высокомерно заявила я.

Брови мужчины поползли вверх.

– Хорошего дня, л-леди Арана.

– Не могу пожелать того же, – зло бросила я и развернулась. Сердце без устали билось в груди, как пойманная бабочка в банке. Я с ненавистью посмотрела в сторону опостылевшего замка, не желая возвращаться туда. Как же мне надоели лицемерные улыбки и комплименты!

«Как прекрасно вы выглядите», – растягивала в улыбке губы Эрин, замазывая мои синяки под глазами после бессонных ночей. «Вам повезло столь высоко взлететь», – «подбадривала» Лили. «Я счастлив появлению такой чудесной невестки», – добивал Финн. Как будто весь этот фарс семейной жизни только мне мерещится!

Счастье-то какое – наконец-то выяснила, кто же мой собственный муж. Ну, спасибо, Пламенный!

Я вышла на дорожку, ведущую к замку. Ровные, геометрически правильно подстриженные кусты раздражали своей безупречностью. Ну неужели сложно хоть немного нарушить эту симметрию и пропустить хотя бы веточку? В Арманьеле никто не заставлял растения приобретать неестественную для них форму шара или параллелепипеда. Впрочем, если в Льен даже к людям, не притворяющимся идеальными, отношение не самое теплое, что уж рассуждать о кустах.

Не смотря себе под ноги, я погрузилась в безрадостные мысли. Эх, если бы я могла уехать вместе с поручителем! В Арманьеле сейчас некогда скучать – сезон Красных балов. Я бы помахала Нерстеду ручкой и смахнула шелковым платочком непрошеную слезинку, появившуюся по такому случаю. Надев траурное, в честь скоропостижного завершения семейной жизни, платье, села бы в повозку до Берльорда, а оттуда на корабле пересекла Вльнистое море и вернулась домой. Но увы! Свадебные клятвы тянули тяжким грузом ко дну.

– Эх… Демоны! – споткнулась я о корягу и едва не уткнулась носом во влажную после ночного дождя землю, но меня успели поймать чьи-то руки. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Ристрихом.

– Осторожнее, Арана!

Интересно, о чем он предостерегал: о моей вопиющей невнимательности или о его руках, все еще бесстыдно прижимающих меня к себе? Я отстранилась.

Ино задумчиво оглядел мой помятый внешний вид, и я сразу же разозлилась, хотя он еще ничего не успел сказать, одним только молчанием выводя меня из себя. Хотя лучше бы и дальше ничего не говорил.

– Вас не учили благодарить?

– Меня учили отвечать за свои поступки и не терпеть чужого пренебрежения, – огрызнулась я.

– Арана…

– Что? Скажете, я не права?

Он не ответил.

– Вы не знаете всей правды, – вяло отозвался он.

– Мне глубоко безразлично все, что вы сейчас собираетесь произнести.

– Арана, позвольте мне…

– Не позволю. А теперь, Ристрих, отойдите. Иначе, клянусь богами…

– Что? Ударите? – улыбнулся он, чем заставил невольно усомниться в том, что разговор с Крегом никто не подслушал. Кусты в парке достаточно густые, чтобы скрыть чью-то фигуру, но недостаточно плотные, чтобы не пропустить звуки.

– Нет, – хмыкнула я. – Закричу. Через несколько секунд здесь будет вся стража замка.

– Лишний шум скорее не выгоден вам, чем мне, – проворчал князь, тем не менее уступая мне дорогу.

Я снова не поблагодарила его и гордо удалилась в замок. В последнее время вид Ристриха вызывал у меня тошноту. Я так толком и не поговорила ни с ним, ни с мужем. Нерстед не стал поднимать лишний шум своим появлением. Даже Лили узнала о его «возвращении» с моих слов.

Благодаря предупреждению управляющего я ничуть не удивилась, когда «случайно» натолкнулась в замке на Ноэля Марриса. Священнослужитель сделал вид, что несказанно рад нашей встрече, хотя его золотисто-карие глаза оставались холодными.

– Светлого дня, княгиня. Ваш лик озаряет все вокруг светом. Как жаль, что вы не делитесь этим сиянием с обителью Треокого в замке.

– Я думаю, ваше высокопреподобие, что храм достаточно озарен пламенем свечей, на которые не скупится мой щедрый муж, – отрезала я. Он ведь не думает, что я приму чужую религию? Я заметила, как лицо Марриса исказила гримаса. По всей видимости, он как раз так думает. И совсем не рассчитывал на отпор.

– Я слышал, что князь недавно вернулся в замок, – сказал он, пытаясь уловить чувства, готовые отразиться на моем лице.

– Вы еще не встречались? – невольно поразилась я. Не то чтобы меня волновало, где прохлаждается дражайший супруг, но слухи перемещаются по замку быстрее, чем летит над землей ветер. – Мне казалось, князь денно и нощно молится в храме, – высказалась я, а сама мысленно договорила: «Чтобы Треокий избавил его от обузы в виде жены».

Мой ответ почему-то понравился Маррису. Он кивнул своим мыслям и произнес: