Озомена

– Передавай привет отцу, – сказал тот на прощание, оставив Озомену в раздумьях, много ли известно отцу, где бы он ни находился, и как скоро эта история дойдет до ушей Приски. Озомена перебирала в уме отговорки, одна глупее другой. Калитка, через которую можно было подняться в апартаменты, оказалась закрыта, и Озомене пришлось войти в саму больницу. Проскользнув мимо поста дежурной медсестры, она проследовала в комнату ожидания. Вечером, как обычно, тут сидело много народу, уставившись в тусклый экран настенного телевизора. Озомена кинула взгляд на кабинет отца, зная, что сейчас там работает кто-то другой, и поспешила к дверям, ведущим на лестницу. По дороге она случайно услышала разговор двух медсестер, возмущенных поведением какой-то пациентки.

– Может, поэтому крокодил и цапнул ее, – заключила одна из медсестер. Послышался сдавленный, гаденький смех.

Дверь открыла Мбу. При виде сестры она наморщила носик, но промолчала. Приска в это время разговаривала по телефону, но жестом попросила Озомену обождать, и та замерла на месте. Мать молча поддакивала в трубку, удивленно ахала, а Озомена стояла с упавшим сердцем и ждала. Уж если мама уже в курсе, то надо рассказать ей всю правду до конца. Но когда Приска положила трубку, Озомена уже не была готова к столь откровенному разговору.

– Ну как, ты прошла? – спросила Приска.

Озомена молча кивнула.

– Вот и хорошо.

Озомена немного постояла, переминаясь с ноги на ногу, и, поскольку дальнейших расспросов не последовало, отправилась дальше. Она прекрасно чувствовала, какая вонь от нее исходит, и не понимала, почему Приска, столь восприимчивая к запахам, вместо того чтобы сказать что-то, молча глядит через плечо Озомены, где на стене были развешаны семейные фотографии. Лишь когда Озомена пересекла кухню, чтобы подняться наверх, она все-таки уловила на себе взгляд матери.

На руках Озомены не осталось никаких ссадин или синяков, как в предыдущий раз, значит, и нет нужды объясняться. За завтраком она уплетала кашу, тихонько напевая себе под нос, хотя никаких внутренних голосов не слышала.

– Держи свои витамины, – сказала Приска, протягивая дочери коралловую таблетку. Она не ушла, пока не убедилась, что таблетка выпита.

Глава 35

Трежа: ранее

У больницы свой особенный запах, так что я сразу догадалась, где нахожусь. Один вентилятор работает под потолком, второй стоит сбоку, так что меня хорошо обдувает. Стены палаты покрашены в кремовый цвет, где-то внизу гудит и вибрирует генератор. Я чувствую во рту ужасную сухость, а на тумбочке стоят бутылка с минералкой и розовый пластиковый стаканчик, но мне до них не дотянуться. Где же мама? В какой город меня привезли? Может, в Онишу? Я решаю сесть, чтобы дотянуться до бутылки с водой.

Грудь моя так крепко забинтована, что каждый вздох отдается болью в спине, я почти не могу дышать. Дверь в палату закрыта, и слышно, как по коридору ходят люди. Я пытаюсь позвать хоть кого-то, но из моего горла раздается лишь сиплый квакающий звук. Я потихоньку приподнимаюсь в постели, тянусь к бутылке, пластиковый стаканчик падает на пол.

В палату врывается медсестра и кричит на меня:

– А ну-ка ляг обратно! Тебе нельзя, швы могут разойтись!

– Я пить хочу.

– Погоди, я позову доктора. А ты ложись немедленно. – И она пытается силком уложить меня обратно, глупая тетка. Я отталкиваю ее руку, и она зло таращится на меня.

– Ох, вот я тебе сейчас задам! Ложись немедленно, а я позову доктора.

– Где моя мама? – спрашиваю я, но медсестра как будто не слышит меня и выходит из палаты, вихляя задом. Потом я проваливаюсь в сон и просыпаюсь от того, что кто-то держит меня за подбородок и как будто светит фонариком прямо в глаза. Я отворачиваюсь.

– Проснулась? Вот и хорошо. Попить не хочешь?

Доктор в очках, щуплый такой, с усами и в деловом костюме, из верхнего кармана пиджака торчит золотая ручка. А рубашка у него белая, накрахмаленная, это особенно заметно по воротничку. В голове вдруг мелькает мысль, что это папин друг. Доктор говорит тихо, словно находится в церкви.

– Спасибо, сэр, – говорю я, чувствуя, как дерет горло. – Здравствуйте.

– Доброе утро. Зови меня доктор Эменике. – Он наливает воду в стаканчик, на этот раз в зеленый, а не розовый, ставит его на тумбочку и начинает возиться с механизмом моей кровати. Видя удивление на моем лице, он говорит:

– Знаю-знаю. Многие, особенно медсестры, считают, что я сильно вестернизировался. А если они узнают, что ты зовешь меня по имени, вместо того чтобы просто обращаться ко мне «доктор», они вообще могут тебя побить.

Вода теплая, но я жадно пью ее. А потом жалуюсь доктору, что медсестра хотела меня ударить, а доктор тихонько смеется. Я гляжу на него и понимаю, что он не то чтобы смеется, а пытается сообщить мне не очень-то хорошую весть.

– Где моя мама?

– Она приходит к тебе каждый день после работы. Не волнуйся, скоро ты ее увидишь.

Но моя мама не работает. Зачем она соврала доктору? И где она бродит, навещая меня лишь по вечерам? Я прямо нутром чую неладное.