Озорные рассказы. Все три десятка

В это время к часовне подошли королева и её дочь, они собирались помолиться перед сном, но, услышав голос короля, они отодвинули портьеру и, увидев Его Величество с молодым красавцем без сорочки, войти внутрь не осмелились, а торопливо удалились, сгорая от стыда из-за таковой случайности и весьма озадаченные непонятной церемонией.

Конфетьер, обрадованный и полный надежд, велел принести Фаустену дорогие наряды, и когда тот надел их, то превратился в самого красивого юношу королевства и выглядел так, словно в жизни не носил ничего другого. Он казался самим совершенством. Король спросил Фаустена, какую комнату ему предоставить, чтобы он мог приступить к изготовлению бриллианта. Фаустен сказал, что ему надо осмотреться, и Король, недоверчивый и осторожный, перво-наперво запретил под страхом смерти подходить к незнакомцу ближе, чем на двадцать шагов, а затем взял золотой факел в собственные руки и обошёл весь дворец, показывая его Фаустену, как хозяин, который говорит своему другу:

– Вот что я успел сделать в этом году.

Прислужники, гвардейцы и порученцы, видя, как Его Величество нарушает этикет и с каким вниманием относится к молодому незнакомцу, одетому точно принц, поверили, что происходит нечто невиданное. Все направились в покои королевы и рассказали ей о том, что делает король для долгожданного принца. Инфанта, взглянув на мать, покраснела до корней волос, и обе они подумали, что церемония в часовне есть не что иное, как тайный обряд королей Матакена, который они совершают перед тем, как отдать замуж свою дочь. Присутствовавшие при этом придворные, заметив, как инфанта и королева поначалу смутились, а затем заулыбались, решили, что им уже известно о прибытии молодого принца, и тогда все как один заговорили о скорой свадьбе инфанты и о ловкости, с какой дело было слажено, хотя никто не знал имени жениха.

– Вот, Ваше Величество, – сказал Фаустен, подойдя к комнате, смежной с гардеробной инфанты, – здесь мне будет лучше всего.

Конфетьер не возражал, а вызвал каменщиков и закрыл Фаустена в комнате, дверь которой замуровали, проделав поворотное окошко, через которое можно было передавать сыну пряхи всё, что он попросит. Его Величество расставил под окнами и в коридоре караулы, которые сменялись каждый час и без предупреждения открывали огонь по любопытным. Приняв все предосторожности, диктуемые его осмотрительностью, король стал дожидаться обещанного камня. Инфанта узнала обо всех чрезвычайных распоряжениях своего отца и о том, что принца, из-за которого поднялся такой переполох, разместили позади её гардеробной, а потому ночью, вместо того чтобы спать, она проделала отверстие в стене, чтобы снова увидеть таинственного незнакомца, который сначала явился ей в лохмотьях на уличной тумбе, потом голым в королевской часовне и наконец в парчовых одеждах, точно принц, и при этом всегда был прекрасен, словно солнечный день. Она страстно влюбилась и догадывалась, что горячо любима. Она очень ловко проделала в стене дырочку и увидела, что молодой человек при свете лампы занят тем, что проделывает отверстие в стене со своей стороны. Её это очень обрадовало, и поскольку она скорее справлялась со своей частью работы, ведь у девушек руки всегда ловчее, чем у мужчин, то она весело воскликнула:

– Принц, у меня всё готово!

Фаустен, доделав свою часть, увидел принцессу и узнал её. Какое-то время оба они только и делали, что смотрели друг на друга, и не знали, как выразить своё счастье. Потом Фаустен сделал вид, что хочет просунуть руку, чтобы расширить отверстие, а на самом деле ему хотелось дотронуться до руки Помадки, до самой маленькой и милой ручки на свете, которую инфанта дала ему, не дожидаясь просьбы. Фаустен подтянул её ручку к себе и нежно поцеловал, поцеловал так, как полагается целовать руки принцесс, а потом, не спуская горящих глаз с личика принцессы, поведал ей, зачем король запер его в этой комнате.

– Сударыня, – сказал он, закончив свой рассказ, – я не хочу обманывать ни вас, ни господина отца вашего. Я не умею делать бриллианты, но я люблю вас и только из большой любви к вам придумал этот способ вас увидеть.

С этими словами он снова поцеловал руку прекрасной принцессы Помадки, которую та не отнимала, пока он говорил.