Оззи. Автобиография без цензуры

Как мне кажется, только так и стоит записывать альбомы. Мне плевать, что вы создаете очередной «Bridge Over Troubled Water». Записываете новый альбом десять-пятнадцать лет, как Guns N’ Roses. Это просто смешно, и точка. За это время ваша карьера успевает умереть, воскреснуть и снова умереть.

К тому же в нашем случае мы не могли позволить себе роскошь никуда не спешить. Такого варианта просто не было. Поэтому мы пошли в студию и записались. А на следующий день поехали в Цюрих на «Транзите», где нас ждала работа и ночлег в заведении под названием «Hirschen Club». Уезжая из Сохо, мы даже не слышали сведенные записи, которые сделали Роджер и Том, не говоря уже об обложке альбома. Так в то время работала музыкальная индустрия. Группа влияла на то, что с ней происходит, меньше, чем уборщик сортира в кабинете директора звукозаписывающей компании.

Помню, что в «Транзите» дорога в Швейцарию казалась бесконечной. Чтобы убить время, мы курили травку и выдули ее до хрена. Когда мы наконец добрались до Цюриха, то были так чертовски голодны, что нашли одну роскошную швейцарскую закусочную и соревновались на время, кто съест больше банановых сплитов. Я умудрился затолкать себе в глотку двадцать пять этих мерзавцев, а потом владелец нас выкинул. К этому времени у меня вся физиономия была в сливках. И я мог бы съесть еще парочку.

Нам пришлось идти искать «Hirschen Club», и он оказался еще обшарпаннее, чем «Star Club». Там была крошечная сцена, бар всего в нескольких шагах от нее, темно и всюду сновали проститутки. Мы вчетвером жили в одной отстойной комнатке наверху, так что на повестке дня стояла задача подцепить девчонку со своим жильем.

Как-то вечером нас с Гизером пригласили к себе две девушки в чулках-сеточках. Очевидно было, что они проститутки, но меня устраивало что угодно, лишь бы опять не спать на одной кровати с Биллом, который всё время только и жаловался на мои вонючие ноги. Поэтому, когда девушки подсластили пилюлю, сказав нам, что у них есть травка, я сказал: «Черт с ним, пойдем». Но Гизер не был так уверен. «Это же шлюхи, Оззи, – повторял он. – Подхватишь какую-нибудь дрянь. Давай найдем других девчонок».

– Я не собираюсь с ними трахаться, – ответил я. – Я просто хочу выбраться из этой конуры.

– Поверю, если увижу своими глазами, – сказал Гизер. – Брюнетка вроде неплоха. После нескольких порций пива и пары затяжек волшебной травой она полезет ко мне.

– Послушай, – сказал я. – Если она полезет к тебе, я пну ее под зад, и мы уходим, ладно?

– Обещаешь?

– Одно движение к твоей ширинке, Гизер, я ее оттащу, и мы свалим.

– Хорошо.

И вот, приходим мы к ним домой. Там тусклый свет, Гизер сидит в одной части комнаты с брюнеткой, а я в другой части со страшненькой. Мы курим траву и слушаем альбом Blind Faith – «супергруппы» Эрика Клэптона, Джинджера Бэйкера, Стива Уинвуда и Рика Греча. Какое-то время всё спокойно, мы в дурмане – играет музыка, все целуются и лапают друг друга. А потом внезапно над дымкой кумара поднимается глубокий бирмингемский голос.

– Эй, Оззи, – говорит Гизер. – Пора пускать в дело твой ботинок.

Я смотрю, а проститутка уже уселась верхом на Гизера, который лежит с закрытыми глазами и вселенской болью на лице. Если честно, тогда я подумал, что это самое смешное, что я видел в своей жизни.

Даже не знаю, трахнул он ее всё-таки или нет. Помню только, что смеялся так, что потом заплакал от хохота.

Джим Симпсон пригласил нас к себе домой, как только мы вернулись из Швейцарии. «Я должен вам что-то показать», – произнес он зловещим голосом.

После обеда мы собрались у него в гостиной, сидели и теребили пальцы, сгорая от любопытства, что же такого он нам покажет. Он протянул руку к портфелю и достал оттуда готовую пластинку «Black Sabbath». Мы потеряли дар речи. На конверте альбома красовалась жуткая средневековая водяная мельница (позднее я узнал, что это мельница Мейплдарем в Оксфордшире на реке Темзе), вокруг нее опавшие листья, а посередине стоит болезненного вида женщина с длинными темными волосами, в темной одежде и с очень страшным взглядом. Это было потрясающе! Когда открываешь раскладной конверт, то взору открывается сплошной черный цвет и перевернутый крест, внутри которого начертан зловещий текст. Мы не участвовали в создании обложки пластинки, так что перевернутый крест – как мы потом узнали, символ сатанизма – не имел к нам никакого отношения. Но если вы услышите, как кто-то говорит, что обложка нам не понравилась, то это полная брехня. Насколько я помню, нам просто башню снесло.

Мы стояли, пялились на нее и повторяли: «Черт побери, чувак, это, на хрен, невероятно».

Потом Джим подошел к проигрывателю и поставил пластинку. Я чуть не расплакался, настолько здорово она звучала. Пока мы были в Швейцарии, Роджер и Том добавили эффекты – звуки грозы и колокола в начале заглавной песни, и звучало это как саундтрек к фильму. Общее впечатление было просто сказочное. У меня до сих пор мурашки по коже, когда я ее слышу.