П 4 (СИ)

– Михайло.

– А меня?

– Боярин Мечников.

– Ага. Вот и ладно. Ну, давай сызнова рассказывай все, что мне поведал. Только теперь уж обстоятельно.

Ну что тут сказать, повторил все и на этот раз с подробностями, так чтобы вопросов было поменьше. Только их оказалось куда больше. Причем не только у Ростислава. Его правая рука ничуть не отставал в этом плане. Отсюда вывод, что прежняя беседа была скорее блиц опросом. Пришлось постараться, чтобы случайно не выдать на гора чего лишнего.

Все когда-нибудь заканчивается. Подошел к концу и его допрос. Чего они там решат, уже не его ума дело. Конечно хотелось бы принять участие, благо и опыт в подобных делах имелся. Да только он никто и звать его никак.

– Если все подтвердится, награду получишь достойную.

– Ростислав Всеволодович, плата простым серебром добра молодца не устраивает. Желает стать порубежным боярином.

– Даже так. А ведаешь ли, что такое не всякому по силам? – обратился князь к Михаилу.

– Ведаю, князь. Но мне покуда достанет слова твоего, что я стану порубежником. А там уж сподоблюсь, да соберу потребное серебро.

– Ну что же, в довесок к рублям, получишь и мое слово, что станешь порубежным боярином. Если конечно докажешь, что средств у тебя в достатке.

Князь взял со стола колокольчик и вызвал своего секретаря (новшество перенятое у Романова, как и название должности). Когда же тот появился, Мечников велел отправить его с сопровождающим к какому-то там Архипке.

Едва вышли в приемную, как секретарь дернул одну из деревянных груш на веревочке. Система сигнализации некогда разработанная Романовым, которую с готовностью переняли князья да бояре. Причем не столько из-за необходимости и удобства, сколько чтобы не попустить другим.

Вскоре на зов явился новик, которому секретарь и перепоручил Михаила, велев отвести все к тому же, только теперь Архипу Егоровичу. Вот так, запросто! Чужака по палатам водит какой-то юнец, а потом трупы устанут считать. Одиночка он ведь может такого начудить, что потом пади расхлебай.

Пришел с вестью о заговоре, а сам подсылом и оказался. Это в мире Романова принято считать, что на сознательную смерть могут пойти только отбитые фанатики. Здесь по долгу и присяге, вполне себе нормальное явление. Как те же камикадзе, которые не были фанатиками, а просто видели свой долг именно в таком служении. Еще и очереди своей ожидали.

Присмотрелся к сопровождающему. Ну, то что молод, это да. Только он никакой ни новик. Похоже, ему уже за двадцать. Щеки и губы покрыты пушком и ни разу не видели бритвы. Невысок, худощав, но тут уж скорее жилистый. Эдак взглянешь, чисто парубок. Но внешность обманчива. И Романов сумел это рассмотреть. Как ни старается паренек не выделяться, но походка, жесты, и движения вообще, вызывают ассоциацию с дикой грацией хищника. Как бы это пафосно ни звучало.

Пока шли, полностью вернул сознание в тело реципиента. Порядок. Действие зелья уже практически сошло на нет. Если следить, что говоришь, то лишнего не взболтнешь. А раз так, то и нечего дурью маяться.

– Странный ты Глеб. Да любой из нас и кожи вон готов вылезти, лишь бы отправиться в поход. Хоть на посылках, хоть в обозе, за ранеными ходить. А ты не желаешь.

Они уже вышли с княжьего двора, и чтобы срезать пошли через опустевшие ряды торжища. Вот на крытых прилавках и пристроилась смешанная группа подростков из пареньков и девиц. Ну, в принципе, они уже таковыми являлись и где-то даже считались уже женихами и невестами.

Михаил невольно замедлил шаг. На Переяславль опустились вечерние сумерки, но рассмотреть ребят можно было без труда. Ему даже особо не пришлось прибегать к своей супер-памяти. Сложением Глеб может и не удался в деда, зато обличием походил как две капли воды.

– А что я приобрету в том походе? Получу практику, как воевать половцев? Так еще дед мой, Михаил Федорович измыслил тактику, коей степняки по сей день ничего противопоставить не могут. И не только они, тупо бьются лбом в выставленные строем боевые возы. Рыцари нормандские ничуть не лучше.

Михаил остановился, начав ковыряться в своих кошелях, развешанных на поясе, словно что-то потерял. Очень уж ему было интересно, чем тут все закончится. Правда, кроме любопытства больше ничего не ощутил. Что было странным.

– То есть оборонить землю нашу, ты считаешь делом зряшним? – взвился один из пареньков.

– Я считаю, что не дело всем семейством отправляться в поход, не имеющий решительного значения. Достанет и одного, при толковых и опытных воеводах, как это делается в том же Царьграде. Поход продлится не одну неделю, а то и двух месяцев мало будет. Зря потерянное время, которое можно употребить на науки, являющиеся ключом ко всему.

– А может ты струсил? – хмыкнул один из ребят, серьезно превосходивший Глеба сложением.

– А повторить отважишься? – смерив говорившего взглядом, спокойно поинтересовался худощавый Глеб.

– А отчего бы и не повторить, – спрыгнув с прилавка и становясь напротив княжича, произнес паренек. – Ты просто струсил.

– О как. Отойдем?

– А здесь слабо?

– На миру и смерть красна? – хмыкнул Глеб.