P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю

Когда официант приносит счет, Роберт без промедления достает черную карточку «American Express». Могу только предположить, в какую сумму обошелся наш ужин – несколько блюд и бутылка вина, вероятно, стоили больше, чем месячный заработок многих людей.

– Завтра с утра я собираюсь сделать звонок, – говорит Роберт, и кожа вокруг его серых глаз собирается в морщинки. – У Гильермо дель Торо есть проект, для которого ты идеально подходишь.

Дух захватывает от одной только мысли.

Меня омывает волна восторга.

Он понятия не имеет, как долго я ждала таких слов… и это не просто стремительный взлет карьеры… это подтверждение того, что у меня есть талант и что нашелся тот, кто разглядел его во мне… разглядел меня.

Подтверждение. Именно то, что мне было нужно.

Сладкое, долгожданное подтверждение.

Любой, кто пробыл в киноиндустрии достаточно долго, знает, насколько редко можно получить подобное одобрение от такого человека, как Роберт.

Он подписывает чек платиновой ручкой, прячет ее обратно во внутренний карман пиджака, и мы направляемся к стоянке ресторана. И пока мы плывем сквозь море белоснежных скатертей, бледных роз и горящих свечей, рука Роберта лежит на моей пояснице.

Парковщик подгоняет его «Мазерати», и Роберт ждет, пока я сяду в машину, потом сам забирается на водительское место. Я не совсем уверена, что будет дальше. Мы слишком хорошо одеты, чтобы направиться в кино, а Роберт не похож на человека, который станет прогуливаться по барам.

Мне нравится воображать, что он проводит вечера в своем тихом особняке в холмах, слушая ретро-джаз или просматривая классические фильмы. А может быть, он беседует по телефону с людьми, которые заставляют вращаться колесики всей американской киноиндустрии, или приглашает в гости своих друзей, таких же важных персон, и обсуждает с ними новые проекты.

Роберт выруливает на дорогу, переключая передачи, и машина мчится по улицам центрального Лос-Анджелеса под сенью пальм, сквозь кроны которых мерцают городские огни и небесные светила. Вечер кажется волшебным, неземным, я даже не могу этого объяснить – но все именно так, как должно было быть.

– Ты когда-нибудь бывала в «Шато-Мармон»? – спрашивает он, держа руль одной рукой и проскакивая между двумя «Рейндж Роверами».

– Один раз. Моя бабушка несколько лет назад давала там ужин.

Его машина плавно останавливается перед светофором, и Роберт оглядывается на меня с уверенной полуулыбкой.

– Я подумал, что мы можем поехать туда, пропустить по паре бокалов, быть может? Я еще не готов к завершению нынешнего вечера.

Уголки моих губ приподнимаются, сердце трепещет, однако это все не означает, что я влюбилась в Роберта. Он просто очень приятный (и очень влиятельный) человек, который импонирует мне своей внимательностью, умением говорить комплименты и обещанием блестящего будущего. Я не наивна и понимаю, что он говорит мне именно то, что я, вероятно, хочу услышать, но я не хочу прощаться, пока не пойму, к чему это идет.

Есть вероятность, что Роберт мне просто врет.

Но столь же велика вероятность, что он искренен.

Город сегодня кипит жизнью, ярко горят разноцветные огни. Я приоткрываю окно со своей стороны, и теплый ветерок овевает мое лицо.

– Тебе когда-нибудь случалось устать от… – начинаю я, желая задать Роберту вопрос, но сбиваюсь с мысли, когда чувствую, как его теплая ладонь ложится на мое левое бедро.

Это неожиданно.

Роберт косится в мою сторону, его пальцы ползут вверх, ладонь забирается под подол платья с наглой небрежностью, и мне кажется, что мерцающие вокруг нас городские огни уродливо искажают черты его лица.

Забавно, но несколько секунд назад эти же огни казались мне прекрасными.

Мое сердце яростно колотится, желудок стягивается в узел. Я сижу, словно парализованная, пытаясь понять, как мне справиться с этой ситуацией, но секунды словно бы летят вдвое быстрее обычного, и мой мозг не в состоянии угнаться за ними – а рука Роберта уже переползла на внутреннюю часть моего бедра.

– Что ты делаешь? – ухитряюсь выдавить я, переводя взгляд со своей ноги на его прищуренные глаза. Его очаровательная улыбка сменилась похотливой целеустремленностью.

Я отдергиваю ногу от его отвратительного касания, но у меня практически нет места для маневра. В машине тесно, она узкая, аэродинамически сконструированная. Между креслами почти нет расстояния.

– Ну же. – Ему плевать, что я отстраняюсь, что я ясно даю понять – мне это неприятно. Его рука проскальзывает глубоко между моими бедрами, но я вонзаю ногти в его предплечье, отбрасывая эту руку прочь, а потом крепко сжимаю колени.

Жгучие слезы наворачиваются мне на глаза, но я смаргиваю их, загоняю внутрь. Я не хочу радовать его тем, что ему удалось расстроить меня. Это было бы намеком на то, что он имеет надо мной некую власть, а для таких ублюдков, как он, это самое лакомое блюдо.

Он снова тянется через консоль, но на этот раз я отбиваю его руку.

– Я хочу выйти. Выпусти меня. – Я тянусь к дверной ручке, но мы все еще едем, и дверца заблокирована.