P.S. Я все еще люблю тебя (ЛП)

Когда я уже уверенна, что с испытанием видео-в-гидромассажной-ванне совершенно покончено, всплывает еще одна его версия и напоминает мне, что этот кошмар не закончится никогда. В Интернете вообще ничто не умирает – разве не так говорят люди? На сей раз, я нахожусь в библиотеке и краешком глаза вижу двух десятиклассниц, которые смотрят видео, надев одну пару наушников на двоих, и тихонько хихикают. На видео – я, в своей ночной сорочке, полностью окутывающей колени Питера, словно одеяло. В течение нескольких секунд я просто сижу там, охваченная своей нерешительностью. Противостоять или не противостоять. Я помню слова Марго о том, чтобы быть выше этого и вести себя так, как будто мне наплевать. Затем я думаю: «А пошло оно все к черту».

Я встаю, подхожу к ним и вырываю наушники из ноутбука. Из динамиков разносится «Часть твоего мира».

– Эй! – начинает девушка, поворачиваясь на своем месте.

Потом она видит меня, и они с подружкой обмениваются испуганными взглядами. Она резко захлопывает ноутбук.

– Давай, смотри его, – говорю я, скрестив на груди руки.

– Нет, спасибо, – отвечает она.

Я тянусь через нее, открываю ноутбук и нажимаю «воспроизвести». Кто бы ни сделал это видео, он соединил его со сценами из «Русалочки». «Когда придет мой черед? Разве не полюблю я весь этот берег там наверху…». Я резко захлопываю компьютер.

– Просто, чтобы вы знали, просмотр этого видео является эквивалентом детской порнографии, и вас, ребят, могут за это оштрафовать. Ваш IP-адрес уже в системе. Подумайте об этом, прежде чем отправить его дальше. Это – распространение.

Рыжеволосая девушка ахает.

– Каким образом это детское порно?

– Я еще несовершеннолетняя, так же как и Питер.

Другая девушка ухмыляется и говорит:

– Я думала, вы оба утверждали, что не занимались сексом.

Я зашла в тупик.

– Что ж, дадим Министерству юстиции в этом разобраться. Но сначала я поставлю в известность директора Лохлен.

– Но мы же не единственные кто его смотрел! – протестует рыжеволосая девушка.

– Подумайте, как бы вы себя чувствовали, если бы были на том видео, – добавляю я.

– Я бы чувствовала себя великолепно, – бормочет девушка. – Тебе повезло. Кавински сексуальный.

Повезло. Точно.

***

То, как расстраивается Питер, когда я показываю ему видео Русалочки, застает меня врасплох. Потому что к Питеру никогда и ничего плохого не липнет; все просто стекает с него, как вода. Думаю, поэтому его и любят так сильно. Он уверен в себе; он хладнокровный. Это успокаивает и ободряет людей.

Но это видео «Русалочки» сломило его. Мы смотрим его в машине на его телефоне, и он настолько взбешен, что я боюсь, что он собирается вышвырнуть телефон из окна.

– Ублюдки! Как они смеют! – Питер бьет рукой по рулю, от чего раздается гудок. Я подпрыгиваю. Никогда раньше не видела его таким расстроенным. Не знаю, что сказать, как его успокоить. Я выросла в доме, полном женщин, с мягким уравновешенным папой. Я ничего не знаю о темпераментах мальчиков-подростков.

– Дерьмо! – кричит он. – Ненавижу то, что не могу защитить тебя от этого.

– Мне это не нужно, – отвечаю я и понимаю, что это правда. Я сама справляюсь просто отлично.

Он смотрит прямо перед собой.

– Но мне хочется. Я думал, что уже все уладил, но вот опять. Оно как чертов герпес.

Мне хочется утешить его, заставить смеяться и забыть. Я спрашиваю его подразнивающее:

– Питер, а у тебя есть герпес?

– Лара Джин, это не смешно.

– Прости. – Я кладу свою ладонь на его руку. – Давай уедем отсюда.

Питер заводит машину.

– Куда ты хочешь поехать?

– Хоть куда. Никуда. Давай просто покатаемся. – Я не хочу ни с кем сталкиваться, мне не хочется никаких многозначительных взглядов и перешептываний. Мне хочется спрятаться. Ауди Питера – наше маленькое убежище. Чтобы скрыть свои безрадостные мысли, я одаряю Питера радостной улыбкой, достаточно радостной, чтобы заставить его улыбнуться в ответ, этого достаточно.

Поездка успокаивает Питера, и к тому времени, когда мы добираемся до моего дома, Питер, кажется, снова в хорошем расположении духа. Я спрашиваю его, не хочет ли он зайти и поесть пиццу, сегодня вечер пиццы и все такое. Я говорю ему, что он может заказать любую начинку, какую захочет. Но он качает головой и говорит, что должен ехать домой. Впервые он не целует меня на прощанье, и это заставляет меня почувствовать себя виноватой из-за того, насколько ему плохо. Отчасти это моя вина, я знаю. Питер чувствует, что должен все исправить ради меня, и теперь он знает, что не может, и это убивает его.

***

Когда я захожу в дом, папа ждет меня за кухонным столом. Просто сидит и ждет, его брови нахмурены.

– Почему ты не отвечаешь на телефонные звонки?

– Прости…, аккумулятор разрядился. Все в порядке? – Судя по серьезному выражению его лица, все определенно не в порядке.

– Нам нужно поговорить, Лара Джин. Присядь.

Страх обрушивается на меня как цунами.

– Зачем, папочка? Что случилось? Где Китти?

– Она в своей комнате.

Я кладу сумку вниз и иду к кухонному столу, переставляя ноги так медленно, как только могу. Я сажусь рядом с ним, и он тяжело вздыхает, скрестив руки.