P.S. Люблю не из жалости…

–Вадим! Вадюха!!! Ты??? – у калитки стояла девушка. Ну как девушка… женщина, еще не желающая признавать, что уже не девушка. Высокая, в короткой дубленке и в лосинах в обтяжку. Настолько в обтяжку, что даже не присматриваясь, можно рассмотреть всю анатомию. А бедра… Такие бедра лучше прятать… Под макси! Мужчина перевел взгляд повыше. Из выреза, явно узковатой дубленки (пуговицы вот-вот вылетят вместе с мясом) выглядывал красный тонкий шарфик, слегка драпировавший грудь внушительного размера. Лицо у женщины-девушки было отягощено косметикой. Брови-домики делали лицо чрезвычайно удивленным, а губы, на которых помада местами смазалась, выглядели… ударенными. Толстый слой тоналки и крема превратили лицо в алебастровую маску. Казалось, ткни в него пальцем – оно и осыплется, оставив после себя пустоту! А на голове… Ох, еще в школе они на такие прически говорили «взрыв на макаронной фабрике». Начес торчащих во все стороны ярко-красных волос видимо был призван украсить, но на мужчину возымел обратный эффект. «Кто это? Оно меня знает???» А потом пригляделся… «Ой, ё-ё-ё!»

–Танька? Танька Степанова? – протянул он.

–Да! – радостно завопила бывшая одноклассница и хм, одна из бывших подружек. Вадим попытался улыбнуться. А Танька уже отпирала калитку и ловко, в два прыжка повисла на шее, – как я рада тебя видеть! Ты на встречу выпускников приехал? Да? – щебетала она, не отрываясь от него.

Вадим с силой расцепил пальцы на своей шее и отстранил девушку от себя.

–Нет! Я не надолго… по делам…

–Как тетя Лидия? Я слышала она приболела? Ей лучше? Может зайдем? Поздороваюсь? – красноволосая одноклассница уже повернулась идти в дом, Вадим едва успел перехватить ее за руку.

–Таня! Стой! Мама… умерла…

Шок и сожаление на лице Таньки были неподдельными.

–К-как умерла? Я же… не так давно видела ее? – пролепетала она.

–Уже… семь дней, нет, восемь, как матери не стало! – срывающимся голосом сказал Вадим. Оказывается, сказать вслух это не так и просто.

-Прости… я сожалею… – выдавила из себя Танька, – ну, тогда пойду, не до меня тебе… – она повернулась к нему спиной и зашагала прочь на высоченных каблучищах, явив его взору объемный зад под тонкими лосинами. Вадим скривился.

–Я еще зайду, – бросила она через плечо и дала деру по замерзшей дороге.

«Эх, растреплет же всем теперь!» А ему так хотелось еще какое-то время побыть наедине с самим собой и спокойно погоревать по матери. Он от досады пнул сугроб.

«Надо же было в первый день встретить именно ее!»

Глава 3. Старые друзья

Но он ошибся. Никто к нему не пришел. Вадим сходил в сарай, нарубил дров, хоть дровник и так был полон, вымыл полы, сварил картошку, посмотрел пару фильмов на планшете, но никто не пришел.

Успокоиться так и не удалось. Фильмы казались не интересными, картошка пресной.

Письма манили. Но он боялся. Боялся, что если узнает еще что-то, просто рванет к ней. И плевать на мужа, плевать на детей и даже на то, что она алкоголичка…

«Господи, неужели в ее алкоголизме виноват тоже я? Не вынесла моего предательства… раз письма не получала, думала я забыл о ней в армии, бросил… Спилась с горя? Она же всегда слабенькая была, ранимая… Как же так вышло, что я принес ей столько несчастья?» Ненависть к себе на вкус напоминала пыль.

Никто не знал. Ни один человек на свете. Может конечно, кто-то из ребят и подозревал… Но нет. Они бы сказали. В ее увечье виноват он! Это он в тот роковой день сделал ее инвалидом!

«Мать сказала перед смертью, что «обидела инвалидку убогую», это значит, что она так и не поправилась? Но ведь тринадцать лет назад мать написала, что Марьяна теперь ходит без палочки? Так какова же правда?»

Много лет назад он почти простил себя. Решил, раз девушка полностью поправилась и вышла замуж, значит у нее все хорошо. Плохо конечно, муж алкоголик да и она стала выпивать… А теперь что, получается, девушка так и не избавилась от увечья, плюс считала, что он ее бросил… С досады вышла замуж за Ерохина и спилась с ним на пару? «Боже, какой кошмар!»

Образ ранимой белобрысой девчонки никак не вязался в его голове с обликом алкоголички. Если все так, как он думает, то все хуже, чем было до того, как его забрали в армию. Он искалечил ей жизнь дважды!

Вадим вскочил на ноги и подошел к кухонному окну. На улице уже было темно и в ее окнах горел свет. Глаза по старой привычке посмотрели в сторону ее дома.

Но, даже то, что теперь она пьет, не изменило его отношения к ней. Как это ни странно. Все то же тепло в груди, стоит лишь вспомнить… И так же быстро бьется сердце. Она же была его Марьянкой, его белой мышкой…

«Может станет легче, когда ее увижу? Она наверное ужасно выглядит… Вот Степанова не алкоголичка и то выглядит плохо, а они почти что сверстницы. Предложу денег на лечение, куплю ей новый дом, в конце концов!» А внутренний голос шепнул: «Что, вновь откупиться хочешь? Угробил жизнь девчонке и думаешь деньгами все перекрыть?»

Старые раны заныли с прежней силой. Вернулся домой и вновь мучается от любви напополам с угрызениями совести… Все опять стало, как и тогда…

***