P.S. Реквием

Алёна считала, что старшая сестра упускает лучшие годы своей жизни. Так бесполезно тратя их в глуши. Вот Алёна, наслаждалась своей юностью, прекрасно проводя время в светских кругах старого и изредка нового дворянства (тех приглашали, когда требовал случай).

— Как у тебя только ноги не отваливаются? — фыркал Андрей.

Теперь он был благочестивым семьянином, и не желал вспоминать, как раньше сам любил пуститься в пляс с хорошенькой девицей. Но сейчас, кружа Екатерину в танце, он не сводил с неё глаз, улыбаясь, словно мальчишка. Видеть подобное для Алёны было не в первой. Кавалеры смотрели на неё точно так же. Замечая это Алёна чувствовала гордость, но никогда не отвечала взаимность.

Как — то раз один ухажер из рода Сорокиных прислал ещё не появившиеся в лавках румяна и белила.

— Ты только посмотри. Какой же он дурашка. Но богатый дурашка, — хвасталась Алёна сестре. — Я не могу представить сколько такие будут стоить. Будь он нашего круга я бы тут же вышла за него замуж.

— Он сделал тебе предложение? — ахнула Варвара. — Не попросив разрешение у батюшки?

— Они все так делают, — махнула рукой Алёна.

Она окунула палец в рассыпчатый белый порошок, и мазнула по запястью.

— Не кожа, — продемонстрировала она сестре, — а холст. Посмотри на это, ну кровь с молоком.

— Да кто же на такой обман польстится, — покачала головой Варвара.

— Те, кто знаю толк в красоте, — хмыкнула Алёна.

Она показала дорогой подарок и братьям, и Екатерине. Последняя посоветовала:

— Лучше спрячь. Матушка не одобрит.

И была совершенно права. Узнав о белилах и румянах, та разразилась обвинениями в адрес Андрея Володаровича и дочери:

— Это ты её избаловал. Всё время потакал и закрывал глаза на шалости. Посмотри теперь, к чему это привело. Хвостом перед мужчинами крутит направо и налево. Стыд и позор. Теперь ещё и подарки от людей принимает. Вдумайся в мои слова, от людей. Да еще какие. Блажь, которую профурсетки мажут на лицо, — она так распалилась, что скулы её заалели.

Батюшка, в чьих волосах уже поселилась седина, тяжело вздохнул. Супруга, за ухо, притащила дочь в его кабинет. Он поднялся из — за стола и положил руки на плечи супруги.

— Ты права, — сказал он, прижима её к своей груди. — Алёнушка, — обратился он к тихо стоящей дочери, — больше ни от кого не принимай подарков.

Девушка кивнула, и после отмашки отца выбежала из кабинета, чувствуя себя обиженной. В слезах она жаловалась на матушку Варваре.

— И правильно все они сделали, — кивнул, услышавший разговор Андрей.

— Ах так, — нахмурилась Алёна. — Сам то, много подарков жене даришь. Небось ничего.

— Не твое это дело, — нахмурился он, щёлкнув младшую сестру по носу. — Ещё немного и о тебе каждая дворняжка говорить начнет. Остепенись.

И как Алёне было не остепениться, если матушка зачастую стояла возле неё. Количество танцев сократилось больше, чем наполовину, слыша от дочери громкий смех, она тут же её одергивала, молодые девушки смеются нежно и тихо, стрелять глазками то же нельзя, это неприлично, и никаких признаний в любви наедине. Устав от этого, Алёна решила завести себе постоянного кавалера, а дальше как пойдет.

Тогда среди всех прочих своей красотой и весёлым нравом выделялся Любомир Кириваткин. Всегда обходителен и любезен, слово плохого не скажет, табака не курит и алкоголем, как граф Горнилов не злоупотребляет. Душа в любой кампании, но главное щедр и умеет красиво ухаживать.

Во время вальса его тёмные глаза с хитрыми искорками, пытались заглянуть прямо ей в душу.

— Говорят, вам недавно сделали очень дорогой подарок, — его бородка дернулась.

— И кто же говорит, — усмехнулась Алёна, которой был лестен чужой интерес.

— Уже и не припомню, — он хитро улыбнулся. — В высшем свете слухи разлетаются быстрее, чем напуганные птицы.

Алёну это позабавило.

— О вас не меньше моего болтают, а то и в стократ больше.

— Так уж и больше, — усмехнулся он, ничуть не скрывая своей гордыни.

— Ну конечно. Молодая сударыня Грачевская хвасталась всем, что вы клялись ей в неземной любви.

— Ах, это, — хохотнул он. — Ничего не могу с собой поделать, меня так и тянет играться с девицами из нового дворянство.

— Не боитесь оказаться с петлей на шее? — Алёне хотелось громко засмеяться.

— Помилуйте, кто вешает за простое заигрывание, — фыркнул Любомир.

— Приближенные императора? — как бы невзначай предположила она.

— Покуда ваш батюшка стоит на страже, я могу не опасаться за свою жизнь, — уверенно сказал он, и решил перевести тему. — А что же у вас? Нравятся заграничные новинки? Не вижу на вашем прекрасном личике и грамма белил.

— Это развлечение для низших, — высокомерно заметила девушка.

— Но украшений от низших вы не чураетесь, — подколол Любомир.

— Драгоценные камни и металлы, останутся таковыми, хоть трижды обваляй их в навозе.

— А вы очень прагматична, — довольно заметил Любомир.