Падали, но поднимались (СИ)

Тяжелый воздух подсказывал, что скоро будет дождь. Эва лишь хмыкнула — её внезапно посетила мысль, что зонт она оставила в одной из аудиторий. Но искать его сейчас ей не хотелось. Она немного постояла возле ступеней, словно не решаясь спуститься по ним, а затем резко развернулась, намереваясь вернуться в аудиторию.

Дверь открылась быстрее, чем Эва успела хотя бы взяться за её ручку, больно ударив девушку по лбу. Ойкнув, Эва отскочила в сторону, закрывая лицо руками и растирая ушибленное место.

— Извини, — голос Димы замедлился и на последних буквах совсем стих. Он растерянно замер, опустив руки по швам.

Удерживая ладонь на лбу, Эва медленно подняла голову. Она и не надеялась увидеть его. Здесь и сейчас. Или хотя бы когда-нибудь. Наверное, глупо было так думать. Всё-таки они учились в одном университете.

— Дим, нам надо поговорить… — её рука потянулась к его, но парень отшатнулся от нее как от неизлечимо больной.

— Нам не о чем говорить.

Он сильнее нахмурился, смерив серое небо пристальным взглядом голубых глаз, и сошел с крыльца. Эве оставалось лишь провожать взглядом его широкую спину.

А затем крыльцо начало заполняться студентами, только что покинувшими душные аудитории, и девушка вернулась в класс. Она не могла так. Непонятное чувство — вина или злость — разрывало её изнутри. Хотелось кричать, но вместо этого Эвелина лишь положила руки на парту и спрятала в них лицо. Она даже заплакать не могла — а ведь Виктор всегда говорил, что слезы уносят с собой часть боли.

Девушке внезапно безумно сильно захотелось услышать родной голос, поэтому она достала телефон и, игнорируя несколько десятков уведомлений в контакте, набрала дядин номер. От его голоса в груди разлилось приятное тепло, но от чего-то стало только хуже. Эва надломано всхлипнула.

— Здравствуй, родная. А я как раз думал о тебе, — девушка улыбнулась сквозь слезы.

— Привет. Я ужасно соскучилась. Как твои дела?

Они проговорили, казалось, целую вечность. В какой-то момент Эва встала и вышла из кабинета, бездумно бродя по коридорам. Дядя рассказывал о том, как у него дела на работе, о новой сотруднице, в первый же день пролившей на него обжигающе горячий кофе и проливных дождях, заливших Москву. Эвелина же преимущественно говорила об учебе, стараясь придать голосу фальшивую бодрость.

— Давай признавайся, — от фразы Виктора Эва застыла на месте. Неужели он обо всем знает? — появился уже мальчик?

— Ну, дядя, — девушка засмеялась. Она внезапно пожалела о том, что вообще уехала из Москвы. И действительно, почему именно этот университет? Неужели она не могла поступить в любой другой только в Москве? Осталась бы с дядей. Но вернуться назад Эва уже не могла. Это будет трусостью, за которую прежде всего сама девушка себя не простит. И Дима. Она верила, что они обязательно помирятся. Поэтому она натянула на губы улыбку, — какой мальчик? Я приехала сюда учиться.

— Ну, конечно, — в дядином голосе слышался смех.

Эва настолько заговорилась с дядей, что опоздала на последнюю пару на целых пятнадцать минут. Раньше бы девушка просто сгорела со стыда, но сейчас, когда организм вырабатывал равнодушие ко всему, что её окружает, Эва просто проскочила в аудиторию, пока преподаватель писал что-то на доске, и заняла свободное место в последнем ряду. Слушать лекцию по высшей математике девушка всё равно не собиралась. Она отгородилась от мира музыкой, которую почти не слушала, и включила одну из немногочисленных игр на телефоне — вместо матриц Эва пыталась набрать 2048 и перестать думать о Диме.

Когда пары закончились, Эва набрала Лизу. Длинные гудки сменялись один за другим, но подруга как-то не торопилась брать трубку. Решив, что Лиза спит после ночной смены, Эвелина направилась в сторону её дома — разбудит подругу и спросит, как быть. Всё-таки в амурных делах у брюнетки было куда больше опыта.

Лиза снимала однокомнатную квартиру недалеко от клуба, в котором работала. Это была обшарпанная пятиэтажка без лифта, с наполнившим подъезды неприятным запахом тушеной капусты и хлорки. Везде — на полу, подоконниках валялась смятая газета, забытые письма и, конечно, пустые бутылки. Преодолев два пролета и стараясь ни во что не вляпаться — Лиза жила на третьем этаже — Эва остановилась возле её двери. Она уже подносила руку к звонку, когда услышала непонятный шум по ту сторону двери. Движение мебели, редкие девичьи вскрики и звук пощечины — благодаря абсолютному слуху, Эвелина могла разобрать каждую мелочь.

Не осознавая себя от страха, девушка дернула дверную ручку и та поддалась. Перепугавшись еще больше от того, что дверь оказалась не заперта, Эва шумно забежала в единственную комнату — прихожую, гостиную и спальню одновременно, и замерла.

На большой кровати лежала Лиза — полуголая, с бисеринками пота на лбу, изгибающаяся под страстными поцелуями и объятиями… Вадима? Эва сглотнула и отступила на шаг назад, упершись спиной в шкаф с одеждой. Она не могла поверить своим глазам. Вадим и Лиза? Прекрасно знающая, сколько боли принес подруге её брат.