Падчерица Синей Бороды

Когда мы вернулись домой, от моей куртки остались одни лохмотья, а пес хромал на две ноги — получалось, что с каждым шагом он заваливался на правую сторону. Мне пришлось лезть за ним в кусты, потому что Милорд зацепился поводком. Потом он тащил меня за куртку зубами, потому что я застряла в колючих ветках и придумала ему новую команду “спасай!”. Мы оба были еле живые от усталости и страха, но я ему сразу все простила, как только на мое тихое предложение — “лапы помоешь?” — он тут же залез передними в таз с водой.

— Вы где-то шатались час и десять минут, — укоризненно заметила Аделаида. — Я уже хотела доложить хозяину, что ты пропала.

— Мы заблудились, — осторожно промокаю полотенцем раненую подушечку передней конечности собаки.

— Можешь идти спать. У хозяина посетители, они пришли по делу, я сама подам им напитки и легкий ужин.

— Подогретое пиво Милорду! — кричит Коржак из кабинета.

Аделаида идет в кухню за пивом, Милорд, цокая когтями по паркету, идет в кабинет к хозяину, я, сидя на полу, снимаю ботинки и рассматриваю то, что осталось от куртки.

Бьет Бельлинда восемь раз. Пахнет кофе и чем-то ужасно вкусным. Это пахнет миндальное печенье в духовке.

— Я умею готовить только миндальное печенье и салат, — объявляет хозяйка, как только я вхожу в кухню. — Оливье.

Она в вечернем платье, на шее — колье, в ушах длиннющие серьги. Ну-ка, посмотрим, что у нее на щиколотке?

Сквозь чулок просвечивает узкая марлевая повязка.

Она достает печенье, выгружает его на блюдо и уносит в кабинет.

Вздохнув, я соскребаю вилкой припекшиеся остатки с противня и смотрю в окно.

Никогда не чувствовала себя такой бездомной. Пойти заштопать носок, что ли?

Завтра приезжают гости. У меня совсем мало времени, чтобы незамеченной попасть в кабинет Коржака и порыться в его компьютере.

“Только попробуй там сотри что-нибудь, я тебя убью, честное слово!” — пригрозила на прощание Пенелопа.

Ровно в семь утра меня разбудила Аделаида и сказала, что, если сегодня не придет прачка, стирать придется нам с нею. Вернее, я буду стирать, а она советовать, как правильно это делать.

Мы обходим — комнату за комнатой — второй этаж, переходя на шепот у дверей спален Лены и Коржака. Потом я вытираю пыль в гостиной, потом сажусь перед тазом с овощами, сегодня добавилась цветная капуста, мне нравится ее разрезать — получается много-много крошечных баобабов.

Красный шарф я запрятала под свой матрац, смешно, конечно, но больше некуда.

Хорошо, что нужно чистить овощи, мне с ними удобнее всего думать.

Вчера поздно вечером, когда Лену принесли в кровать, я дождалась тишины и пробралась в ее спальню. Сняла один чулок, размотала повязку. На ноге абсолютно ничего не было! Ни намека на татуировку, ни царапинки, ни оспинки — ничего! Мне пришлось подтащить ногу к самому ночнику, так что голова Лены и туловище сползли на пол, но и при свете лампы я не обнаружила ни единого пятнышка под повязкой.

Намотать бинт на щиколотку у меня хватило сил, а вот натягивать на ногу чулок не хотелось. Я натянула его на руку, а потом еще засунула ее безвольную ладонь в туфлю на каблуке.

Обыскивать комнату не решилась, только осмотрела содержимое тумбочки у кровати. Обнаружила иностранный паспорт Лены и заложенную в него квитанцию на парковку.

— Прибыли прачка и повар! — доложила Аделаида. — Оба узкоглазые.

— Корейцы? — напряглась я.

— Да какая разница? Совсем сбрендила моя хозяйка, вот что страшно!

Это были вьетнамцы. Прачка — молодой худой вьетнамец, повар — пожилой толстый вьетнамец.

— Капуста — это холосо! — тут же похвалил повар вырезанные мною из кочана баобабы.

Когда Бельлинда пробила одиннадцать раз, начали прибывать гости.

— Дядя Ваня! — громогласно представился мне первый гость. — Чехова читала? — и захохотал как припадочный.

Я повесила на плечики его пальто с меховым воротником.

— Дядя Петя! — вкрадчиво доложил второй гость и поинтересовался:

— А наш главный санитар, дядя Ваня, уже прибыл?

Я повесила его кожаную куртку.

Третьей пожаловала женщина. Отставив в сторону руку с сигаретой в мундштуке, она оглядела меня снизу вверх, хмыкнула и объявила низким густым голосом:

— Харизма! Для близких людей, разумеется. Где они, эти близкие люди, почему не бегут лобызаться? Норковая потертая шуба.

Потом шофер Сергей Владимирович привез на своей “Волге” с вокзала дядю Вову из Воронежа:

— У нас метет, как в аду, а у вас тут затишок, елками пахнет!

Куртка с каракулевым воротником.

И тетю Валю из Перми:

— Котеночек, до чего же ты серьезная! Осторожно, пальто длинное, не наступи!

Драповое пальто до пят с воротником из дохлой чернобурки с засушенной мордой.

Последним явился дядя Костя из Твери — сухонький старичок — и спросил, еще не успев раздеться:

— Камин затопили? У Женьки отличный камин, отличный, а у меня дымит!

Дубленка шерстью наружу.

Лаптев с женой и Коржак стояли на изготовку в гостиной, каждому вновь прибывшему насильно всучивали рюмку с водкой, после чего происходило взаимное громкое целование.

— А где Лена? — опомнились гости, когда кое-как расселись.

“Просим! Просим! Лена! Лена!”