Падчерица Синей Бороды

Тихий голос с кровати, от которого я дергаюсь, роняю чемоданчик, на пол вываливаются ножницы, расчески, машинка для стрижки…

— Что забрал?

— Дискеты. Шесть штук. Все забрал с собой. Сказал, что нас ограбили.

Обещал найти деньги. Только я ему не верю. Он не оставил адреса, понимаешь. Это как мужчина на ночь — прощается, обещает позвонить, а телефон не спрашивает и своего не называет. Налей на три пальца.

— Кто меня нанял? — я не отдаю бокал, пока Лена не ответит.

— Я.

— Зачем?

— Я хотела тебя увидеть, понять… Что в тебе есть такого, чего нет во мне.

— Увидела?

— Да. Ничего особенного. Года три, пока не заматереешь, он тебя будет обучать наслаждению жизнью, а потом скажет, что жизнь закончена.

— Эти гости там, внизу…

— Это все — знакомые мужа. У них, кажется, неприятности.

— А у тебя?

— А мне по фигу! Он не вернется, — она протягивает пустой бокал, я беру его и верчу в руке.

— Ты прятала раненого корейца в этом доме? — решаюсь я.

— В подвале. Пригласила врача. Бешеные деньги. Сказал — повезло. Пуля прошла навылет.

— А Кержак… Евгений Кириллович знал?

— Нет. Если он узнает — убьет. Я еще полгода назад обещала ему порвать с корейцем. Жизнью клялась.

— Твой муж не знал, что в подвале лежит раненый?

— Нет. Аделаида догадывалась, но она не скажет.

— Коржак видел окровавленные бинты!

— Ну и что? Пару раз наткнулся в мусоре, я сказала, что поранила ногу.

Что это за допрос? — прищуривается Лена.

— Просто я еще не все поняла. Это муж тебя бьет плеткой?

— Не-е-ет, это я сама. Истязание плоти, так сказать. А твоя мать была брюнетка или крашеная блондинка? — вдруг спрашивает Лена.

— Брюнетка с вьющимися волосами, — удивляюсь я вопросу.

— А с прямыми темными волосами тогда кто?

— Наверное, это была тетушка Леонидия. Только у нее не совсем темные волосы были, это так на фотографиях получается, а вообще она — шатенка. Была…

А если твой муж узнает, что у тебя не было раны на ноге? — осторожно интересуюсь я.

— Как он узнает?

— Ну… Посмотрит.

— Тогда он меня убьет. Он все поймет, и сразу — паф! — Лена подносит указательный палец к виску, изображает выстрел и валится навзничь, закрыв глаза. — Ты мне поможешь?

— Как?

— В тумбочке лежит пакет с прокладками, достань. В одной спрятан ключик. Нашла?

— Сейчас, подожди. Да, что-то есть.

— Это от сейфа мужа. Я тайком сделала дубликат. Сейф в подвале, в бильярдной. Он спрятал в него мой пистолет. Принеси, но чтобы тебя не заметили.

Что, так просто? Мне не по себе от такого предложения. Я иду в ванную и мою стакан.

— Ну что копаешься? — слабым голосом спрашивает Лена.

— Есть кое-что, чего я совершенно не понимаю. Зачем я должна гулять с собакой по три раза в день?

— Милорда? — удивляется Лена. — Три раза? — Она хитро щурится. — Не знаю, может, у него расстройство желудка?

Спускаюсь в подвал, пробираюсь в бильярдную, долго ищу выключатели.

Когда свет зажегся, я сразу увидела сейф в углу комнаты и удивилась разочарованию внутри себя. Опять подумала — так просто?

От нетерпения рука дрожит, кое-как справляюсь с замком, открываю дверцу…

Не может быть! Никаких бумаг, ничего, только два пистолета — по одному на верхней и нижней полках!

Спокойно. Нужно успокоиться и быстренько сообразить, какой мне нужен.

Черт, они совершенно одинаковые. Почти… Ладно, надо подумать. Что я должна сделать? Отнести пистолет женщине, которая редко бывает трезвой. Нет, так не пойдет. Пусть сама его забирает.

Я закрываю сейф.

Стараясь ступать бесшумно, осторожно выбираюсь из подвала.

А из гостиной как раз расходятся гости.

Пережидаю, присев на подвальных ступеньках. Холодно и хочется есть. Иду в кухню.

На полу, на какой-то подстилке, расстеленной под столом, спит толстый вьетнамец. Повар. Устал, бедняжка, ждать, когда прикажут подать горячее…

Нахожу в сковороде куриную ногу и объедаю ее. Прислушиваюсь. Вроде все затихло. Нужно как-то передать ключ Лене, а вдруг она сейчас с мужем?

Приступила, так сказать, к выполнению супружеского долга? Или занялась самоистязанием?

Пробираюсь наверх, прислушиваюсь у дверей ее спальни. Тихо. Что же делать?

Ладно, похоже, все уснули, кроме меня, голодной.

Приоткрываю дверь. Ночник у кровати горит, Лена лежит, похоже, спит.

Положить ее ключ обратно, чтобы он не висел на мне тяжелым грузом?

На цыпочках иду к тумбочке.

В тот момент, когда я наклонилась, чтобы достать упаковку с прокладками, Лена резко села на кровати, а в вытянутой в мою сторону руке у нее оказался пистолет.

От неожиданности я села на пол. Смотрю в дуло, которое ходит ходуном в дрожащей руке.

— Где пистолет? — спрашивает она. — Где он? Давай сюда!

— Лена, успокойся, это я!

— Где пистолет?

— Я не взяла, я возвращаю тебе ключ.

— Ты не принесла пистолет? — она опускает руку и смотрит на меня с ужасом. — Но почему?! Почему, идиотка проклятая, гадина!

— У тебя уже есть один, зачем тебе столько пистолетов? — отползаю я подальше от кровати.

— У тебя в руке должен быть пистолет!

— А у меня его нет, я ничего не взяла из сейфа, ты меня слышишь! — мне все это перестало нравиться, и я повышаю голос. Может быть, Коржак еще не заснул?..