Падение Акры

Бертран поклонился, благодаря за дары и оказанную честь, и хоть теперь он и не был оруженосцем Густаво де Вальверде, подхватил кувшин с вином, и радостный, вприпрыжку, несмотря на валившую с ног усталость, бросился разыскивать Жюстину.

– Так тебе легче будет умирать, – глядя ему вслед, прошептал Густаво, уже не веривший в чудесное спасение.

«Только бы Жюстину спасти» – об этом были все его мысли.

Затрубили трубы, запели флейты, забили барабаны, и от лагеря сарацин, к Тамплю, пошла большая процессия.

– Что, снова лезут? – кряхтя, опираясь на лекаря, встал на ноги Энрике де Ля Рока.

– Не похоже. Пошли гонца за маршалом.

Остановившись в дальности полёта стрелы, от толпы отделилась группа людей.

– Да это же, Фальк Бафон! – воскликнул Пьер де Севри.

Фалька Бафона, купца-работорговца из генуэзского квартала, не гнушавшегося даже продавать в рабство мусульманам своих собратьев христиан, знала вся Акра. Проходя мимо вздувшихся, разложившихся трупов, посечённых, порубленных, сожжённых, истыканных стрелами, он брезгливо морщился от тяжёлого воздуха, с опаской и сомнением оглядываясь назад. Но сзади, не давая возможности вернуться, стояли мамлюки и ближайшие советники султана, играли музыканты. А вон и сам султан, глядит на дьявольский, непокорный Тампль, глядит и на него, и от страха у купца дрожали руки и подгибались колени.

– Милостивый султан, – начал было Бафон, но закашлялся, сбился, и опасливо, подошёл ещё ближе.

– Милостивый султан, – снова начал он, – восхищён вашим мужеством и вашей отвагой, и предлагает вам мир! Он разрешает всем воинам, с оружием и доспехами, конями и знамёнами, покинуть Акру!

Султан уже полгода находился в походе. Он устал, его ждали другие дела в его обширной империи. Уже почти два месяца, они стоят под Акрой. Все окрестности были загажены и завалены трупами, со дня на день можно ожидать эпидемии. И истощилось, роптало его войско, и Халил думал – сколькими ещё жизнями правоверных мусульман, истинных слуг Аллаха, придётся заплатить, чтобы взять этот замок?

Пьер де Севри выпрямился, приосанился, победным взором обводя своих рыцарей. Это было, признание врагом их героизма! Почёт и уважение! Достойное завершение обороны Акры! Значит не зря всё-таки они, бились столь мужественно, кровью окропив сей город!

Убрав заграждения чуть приоткрыли ворота, и Фальк Бафон, а с ним и представители султана, протиснулись в образовавшуюся щель.

Переговоры были недолгими. Все христиане должны оставить Тампль, перейти в пизанский квартал, и там дожидаться прихода кораблей.

Пьер де Севри согласился на эти условия.

Но нашлись и сомневающиеся. Можно ли покинуть Тампль, который сарацины так и не смогли взять, и уйти в пизанский квартал? Ведь там они, окажутся абсолютно беззащитными, перед многотысячным войском мусульман?

– А можно ли им доверять? Доверять неверным? – дерзко глядя прямо в лицо маршалу, с ненавистью и призрением на Фалька Бафона, спросил подошедший Энрике де Ля Рока.

Повисла тягостная пауза, и все взоры обратились на Пьера де Севри. Тебе мол маршал, принимать решение. Тебе брать, на себя ответственность.

И в этот миг, погасла в душе Густаво де Вальверде, снова возгоревшаяся было надежда, спастись самому и спасти Жюстину де Бриан.

Они хорошо знали ныне покойного султана Калауна, с ним можно было договориться. А вот можно ли, доверять его молодому, двадцатидевятилетнему сыну, не знал никто.

Молчание затягивалось.

– Можно, – наконец произнёс Пьер де Севри, но все уловили сомнение в его голосе.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Долго искали добровольцев, кто бы в знак капитуляции, вывесил на башне Тампля знамя ислама. Среди рыцарей таких не нашлось, и многие простые жители Акры плакали и отнекивались, от этого мерзкого дела.

– Что мне, самому лезть на башню? Мне что, больше всех надо? Подумайте о спасении тысяч христианских жизней! О женщинах и детях! – кричал Пьер де Севри, но все отводили глаза.

Тогда он, протянул знамя султана Халила, Фальку Бафону.

– На, лезь!

Толстый купчина, под ненавистными взглядами христиан, обливаясь потом и пыхтя, полез на самую вершину башни.

– А ещё крест носит! Как эта тварь, смеет называть себя христианином?! Иуда! Иуда! Иуда! – громогласный возглас, сопровождал каждый шаг ренегата. (Ренегат – лат. renegatus, от renego – «отрекаюсь» – лицо, перешедшее из одного вероисповедания в другое. В переносном смысле – человек, изменивший своим убеждениям и перешедший в лагерь противников, отступник, изменник)

– Жюстина, Самуил, держитесь ко мне поближе, – сказал Густаво де Вальверде, когда все защитники Тампля собрались вместе, и были готовы к выходу из замка. Толпа беженцев, ободрённых надеждой, уставших, но оживлённо переговаривающих, должна была следовать за ними.

Сколько же мало их осталось! Густаво де Вальверде, окинул взором строй защитников Акры. Едва ли, пара сотен воинов.