Падение «Галактики»

— На Земле я видел чужака, — сказал он. — На улице, рядом с моим кафе. Он шел неестественно медленно, словно в замедленном кадре из фильма, и улыбался, глядя на меня через витрину. Я не видел его глаз. Он так же, как в нашу первую встречу, был в кепи, темных очках и черной униформе. Но я готов поклясться, что он меня узнал! Он меня вспомнил! А улыбка его была такой ужасной! Я в тот же день перевел все счета на Симарин, сдал земной ресторан в аренду своему приятелю и перебрался сюда…

— Почему вы называете странного незнакомца чужаком? — заинтересовался Краусс.

— Потому что так оно и есть, — убежденно прошептал Яков. — Поверьте моему чутью…

— Вряд ли ваши чувства смогут стать неопровержимым доказательством, — с сомнением сказал Лютер.

— Я ему верю, — вмешалась в беседу Скала.

Мы с Крауссом взглянули на девушку осуждающе. Во время допроса такие заявления делать не следовало.

— Сейчас мы включим запись, и ты подробно расскажешь, как встретил незнакомца в первый раз, — предложил я.

— Хорошо, — согласился Яков. — Мне скрывать нечего. Я не рассказывал о бегстве Смердова на Столицу Семи Систем, поскольку был уверен в том, что начальство знает, на что идет. Тем более «крабы» тогда уже были нашими союзниками. Незнакомец в эту картину не вписывался, но я посчитал, что адмиралу виднее. В экипаже ходил слух, что Смердов лично проводит тайную контрразведывательную операцию и потому водит чужака за нос… Теперь я понимаю, что все было совсем наоборот. За нос водили экипаж…

— Это верно, — согласился я. — Итак, начнем?

— Да, — Яков потер виски. — После передачи командования заместителю, тогда еще вице-адмиралу, Викторову Смердов отключил связь я обернулся к чужаку со словами «он справится»…

— У меня нет оснований сомневаться в правдивости слов андроида, — сказал я, когда, оставив охрану из нескольких баргонских десантниц и пары «крабов», мы покинули кафе Якова.

— Теперь мы знаем общие приметы чужака! — с воодушевлением воскликнула Скала. — Это большой плюс.

— Да, — Краусс скептически взглянул на девушку. — К сожалению, такие приметы подойдут любому из нас. Надо лишь нацепить темные очки и надеть кепи. Главным выводом из показаний Якова можно считать подтверждение версии о сговоре Смердова и пришельцев.

— Однако происхождение чужака так и остается под вопросом, — соглашаясь с союзником, добавил я.

— Что же получается, снова тупик? — уже не так оптимистично спросила Скала.

— Пока да, — ответил я. — Надо посоветоваться с Сыромятиным…

8 Мигон. Купола

— Туман, — Михаил встал и нервно прошелся по рубке. — Какого черта здесь собрался туман?

— Утро, капитан, — спокойно ответил Сверчков и зевнул. — Собачья вахта. Самое время для таких явлений.

— Не слышал, чтобы Мигон славился утренними туманами, — раздраженно заметил Миша.

— Я до восьмого класса даже не слышал о существовании такой планеты, — Сверчков покосился на капитана с осуждением. — Это же не означает, что ее до того времени не было в природе?

— Умничаешь? — с плохо сдерживаемой злостью спросил Абрамов и провел ладонью по вспотевшему лбу. — Что с кондиционером?

Сверчков постарался не обращать внимания на нездоровый вид командира и перевел взгляд на панель приборов.

— Норма, — настороженно ответил он после недолгого изучения. — Да я и так чувствую… Вам нездоровится, господин капитан?

— Купола! — лихорадочно сверкая глазами, пробормотал Михаил. — Все дело в этих проклятых куполах! Я, наверное, вдохнул какую-то заразу, когда провожал Гесса…

— Наверняка, — продолжая на всякий случай говорить официальным тоном, поддержал командира Сверчков. — Вы не обижайтесь, но в таком состояний от вас пользы — абсолютный ноль. Примите таблетку и вздремните хотя бы пару часов…

— Да, да, — не стал сопротивляться Абрамов, — надо принять что-нибудь жаропонижающее… Я буду в каюте…

— Принято, капитан! — бодро ответил Сверчков и поднял два пальца буквой «V».

Когда Михаил вышел, лейтенант забросил ноги на сиденье стоящего рядом кресла и принял довольно развязную позу космического плейбоя. Строгие правила флота за такое поведение на посту предусматривали довольно суровую кару, однако сейчас лейтенанта не стесняло ничто. Он вынул из нарукавного кармана пачку купленных на Порт-Артуре сигарет и, включив вытяжку, с наслаждением закурил. Лейтенант, в отличие от своего командира, чувствовал себя прекрасно. Этого ощущения не портило ни продолжающееся уже восемнадцатый час напряженное бодрствование, ни какой-то там забортный туман. В крови Сверчкова бурлила энергия молодости и неисчерпаемый энтузиазм. В сочетании с живостью характера это давало ему приличный запас жизненных сил.