Падение Левиафана

Она вывела список сообщений. Нужное, на самом верху, было помечено «Антон Трехо». Открыв его, она посторонилась, чтобы все видели. Трехо сидел за тем же столом, что и во фригольдском сообщении, а вот выражение лица оказалось не таким приятым. Строго говоря, улыбка осталась на месте, но в ней сквозила злость, и не заметить ее было невозможно. Оно и понятно. Она его унизила: продемонстрировала подполью, а через него всем системам, что Наоми Нагата внедрилась в высшие эшелоны Лаконии.

– Наоми Нагата, – заговорил Трехо и хмыкнул так, будто отрепетировал смешок заранее. – Ну вы и штучка. Рад, что мы наконец на одной стороне. Хочу сказать, что уважаю вашу твердость и компетентность. Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. В других все могло бы сложиться иначе. Впрочем, лучше так, чем никак.

– Он готов пустить тебе пулю в затылок, – заметил Джим.

– Да уж, – согласился Алекс, – сразу видно.

– Когда до этого дойдет, тогда и буду думать, – отозвалась Наоми. И открутила сообщение назад – не пропустили ли чего.

– Я начну сотрудничество с того, что приложу к сообщению для вас и для доктора Окойе сведения службы безопасности. Посмотрите и дайте знать, что об этом думаете. Добрый доктор, бесспорно, предоставит вам все необходимое для решения – если уже не предоставила.

– По приказу этого человека меня неделю за неделей избивали насмерть, – сказал Джим. – А на меня он никогда не был так зол, как сейчас на тебя.

Наоми уже открыла приложение от службы безопасности. На экране появилось пространство колец в момент вспышки. Наоми пересмотрела столько отчетов Элви, что научилась его узнавать. Когда кольца загорелись, заливая светом застигнутые в пространстве корабли, изображение застыло, а потом фокус сместился. Перешел на станцию в центре. На светлом фоне выделялось темное пятнышко, а в открывшемся текстовом окне висело сообщение: «Соответствие 98,7 %».

– Вызывай Элви, – сказала Наоми.

Глава 34. Танака

Танака понимала, что видит сон, только сомневалась, свой ли. Она как будто находилась в пробитом сквозь голый камень тоннеле с заплатами от протечек – как старые коридоры Иннис-Шэллоу в ее марсианской юности, но во сне все спуталось, и она была уверена, что ничего подобного не видала. Где-то неподалеку вопил мужчина, и с этим криком для нее связалось имя: Нобуюки, – только она не знала, кто это.

Такие вещи, впрочем, в природе сна, а странным это представлялось только потому, что она балансировала на рваном краю бодрствования. А вот причина, отчего сон казался чужим, была тоньше. Не такая ткань эмоций. И их движение в мозгу. Она узнавала их одну за другой: обманутое доверие, паника, глубокая грусть от непоправимой ошибки. Она словно смотрела на картину, написанную Пикассо в стиле Ван Гога, – одновременно знакомую и чужую.

Согласно логике сна, она ощущала рядом другого, размышляющего о разных видах беспамятства: сон, сновидения, смерть. Этот разум был моложе нее и мужской, но для ее представлений о мужественности слишком мягкий. Нежная душа, захваченная одним с ней потоком.

А потом она ощутила вокруг них еще двоих, словно они в огромном кинотеатре смотрели фильм на большом экране. Иные сознания, иные личности перетекали друг в друга и проливались в нее. Неизвестно кому принадлежащие мысли, побуждения, впечатления, эмоции вздымались и уплывали, а она была снежинкой в метели.

«Если то, что называет себя „Алиана Танака“, оторвется и никогда больше не вернется в этот вихрь, – подумала она, – я и не замечу, что меня недостает».

Эта мысль прозвучала нашептанной в ухо угрозой. Танака захлебнулась криком и проснулась.

Глаза, открывшись, не узнали обстановки. Светлое в темноте – белье в затемненной комнате. В рамке на стене рукописные строки. Что-то на полу – нет, не татами. Она сказала себе, что должна все это узнавать. Не узнавала – пока что, но должна. Это же ее комната. Ее постель. Почему бы им выглядеть незнакомыми?

Потому что это комнаты станции Гевиттер. Не ее. Не свои. Выданы на время, как номер в отеле. Все кажется не своим, потому что это с точки зрения структуры всего лишь кратковременные отношения. Вот так понятно. Звучит как надо. Она выползла из-под одеяла и шагнула в крошечную ванную. Над раковиной зеркало во всю стену. Она встретила взгляд женщины в стекле и узнала ее.

Танака качнула головой, посмотрела, как ее отражение делает то же самое. Она приоткрыла рот, взглянула на оттянутое хирургическим швом веко. Оставила бы сделанное полевым хирургом – сейчас бы уже зажило, подумалось ей. На кой черт ей понадобилась косметика?

«Что за третья мико?» – спросил кто-то в голове, и она вытолкала эту мысль прочь.

– Алиана Танака, – проговорила она, и отражение пошевелило губами. – Ты Алиана Танака. Полковник Алиана Танака, лаконский десант, группа спецопераций, второй батальон, первое экспедиционное соединение. Алиана Танака, вот ты кто.