Падение Левиафана

"Это идиома, обозначающая место, куда писают собаки", - сказал Амос. "Я это не придумываю. Я просто слежу за сетевыми группами".

"Потому что там много плавающих щенков", - сказал Джим Маскрату. "Ты не единственный".

"Они и с атрофией справляются лучше нас", - сказал Амос, снимая очки и убирая их в чемоданчик для инструментов. "Что-то в том, что у них больше ног на земле, я думаю".

"Возможно. Я буду скучать по ней, когда ее не станет", - сказал Джим, затем кивнул на клапан. "Есть ли проблемы с подачей воды?"

"Нет. И не будет. Минерализация испортила уплотнение, а если подождать, пока оно станет достаточно плохим для небольшой эрозии, то можно и новое напечатать, понимаешь?"

"У меня, по крайней мере, есть на это основания. Для меня это достаточно близко".

Амос поставил сварочную горелку на место и достал из кармана полировальную тряпку. "Нам нужно убираться из зоны замедленного действия. От такого времяпрепровождения у меня уже кожа на голове ползет".

"Да. Как только Наоми разберется со своими данными и решит, куда мы направляемся", - сказал Джим. "Я беспокоюсь о ребенке".

"Да. Я тоже".

"Мне легко забыть, как много она потеряла, понимаете? Весь ее опыт был продуман до миллиметра до того, как она попала к нам. Несколько месяцев здесь - достаточно, чтобы освоиться и найти свои ноги, а теперь еще одна полная перемена. Это очень много. Ей пятнадцать. Можете ли вы представить, как все это можно пережить в пятнадцать лет?"

Амос посмотрел на него, как будто он сказал что-то смешное. "Ты переживаешь из-за Тайни? С ней все будет в порядке".

"Правда? Я имею в виду... Что мы вообще знаем об этой школе, в которую мы ее везем?"

"Мы знаем, что в нее стреляют меньше, чем в нас".

"Кроме этого."

Амос положил тряпку на большой палец, крепко ухватился за клапан и начал оттирать следы ожогов, пока говорил. "Тайни выясняет, кто она такая. Черт, что она такое. Это то, что она делала на Лаконии. Это то, что она делает здесь. Когда она пойдет в эту школу, работа не изменится. Вопрос в том, чему ей больше нужно научиться в школе-интернате в заднице у черта на куличках или когда в нее кидают ракеты с кучкой старых пердунов-революционеров?"

"Я не думаю, что мы действительно революционеры".

"И, - продолжил Амос, повысив голос, чтобы Джим не сменил тему, - не это тебя гложет. Мы оба это знаем".

Прежде чем Джим успел ответить, по всему кораблю раздался голос Алекса. "Привет всем. Я надеялся... Мне вроде как нужно созвать небольшое групповое собрание? В камбузе. Если вы можете. Эм. Спасибо."

Амос прищурился на клапан, повернул его в одну сторону, затем в другую, прежде чем провести по нему тряпкой последний, удовлетворенный взмах. Он установил его обратно в зажим.

"Тебе нужно поставить его на место?"

"Нет", - сказал Амос. "У меня есть запасной, который пока держит линию".

"Тогда, думаю, нам стоит пойти посмотреть, что там с Алексом".

"Он что-то хочет, но ему нужно извиниться за несколько минут, прежде чем он спросит".

"Ну, конечно", - сказал Джим. "То есть, интересно, что он собирается просить".

Если бы существовала гравитация, Алекс бы уже шагал, когда они вошли в дверь камбуза. Тереза уже была там, парила у стены, не касаясь ее. Ее руки были скрещены, рот плотно сжат и мал, время от времени она двигала челюстью и делала какое-то короткое выражение. Если бы ему пришлось гадать, Джим сказал бы, что она глубоко задумалась, разговаривая сама с собой и почти не обращая на них внимания. Амос занял место за столом, облокотившись на свои сапоги, чтобы руки были свободны и могли держать Мускрата. Собака казалась совершенно спокойной, успокоенной тем, что ее стая в полном составе.

Наоми подошла последней и взяла себе луковицу чая, жестом указав Алексу, что он может начинать.

"Итак, да", - сказал Алекс. "Вы все слышали о Кит и Рохи, верно?"

"Возможно, ты упоминал об этом", - сказал Джим, дразня его, но мягко. Алекс усмехнулся.

"Я посчитал, и я уверен, что ребенок уже родился. Я знаю, что у нас здесь много дел. Работа, которую мы делаем, действительно важна. И рискованная. Я не подписывалась под всем этим, думая, что это обычный контракт. Это никогда не было обычным контрактом".

Вздох Амоса был почти неслышен. Алекс все равно услышал его, и Джим мог видеть, как старый пилот сбрасывает со счетов минуты разговоров на эту тему.

"Общение опасно, для него и для нас, но я бы очень хотел... послать моему мальчику сообщение, понимаете? Может быть, получить фотографию моего внука. Я не знаю, что у нас есть и что нужно от нас подполью. Если мы не можем... Я просто должен был спросить. Знаете, если бы это было что-то, что мы могли бы сделать, а я просто не..."

Джим повернулся к Наоми и поднял подбородок, спрашивая. Она отпила глоток из колбы.

"Это означало бы просунуть нос через врата Сола", - сказала она. "Мы могли бы протянуть луч через надежные ретрансляторы оттуда".