Падение, огонь и покаяние

Для всех это славная и великая победа, по крайней мере, для молодого альтмера, который осушил полпинты светлого пива. Виды из прошлого, как он шёл в Обитель Ордена, как он учился и бился, дружил и шутливо враждовал с братьями и сестрами охватили разум теплотой. Но она сменилась на холодок предательства и раздоров. На секунду он вспомнил разорённые поля Цитадели, мёртвых братьев и сестёр, как четыре года назад его постигнула страшная боль, утрата всего, что он чтил и любил и разочарование. Его память наполнилась картинами бесполезного поиска, который принёс единственный плод – цельнометаллическую руку. И всё нашло свой исход и конец в «крестовом» походе против мечтаний и планов Люция, которые разделили сотни еретиков и культистов. Азариэль вспомнил последние шесть лет жизни и как за это время он изменился, как его помотало и привело сюда.

– Жалко только вашего Рихарда, – садясь на место произнесла альтмерка в синем платье. – Что же могло случиться с этим человеком.

– Кстати, Айк’Аран, – заговорил Азариэль. – Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Такое поведение мне знакомо, – заговорил глубоким голосом человек с волосом и карими глазами.

– Откуда?

Губы мага сжались, а память наполнилась неприятными воспоминаниями далёкого прошлого:

– Честно признаться, – Айк’Аран опустил глаза на опустошённую кружку. – Я уже встречался с подобным. До своего вступления в Орден.

– Так-так-так, а это уже интересно, – настроилась Гэ’эль. – Человеческие слабости.

– Это было в молодости… Тёмная Материя, – голос мага едва задрожал. – Мы так называли Ситиса.

– «Мы»?

– Да. Стыдно говорить, но до того, как меня приняли в Ордене, я был мелким колдуном в секте Ситиса. Ох, чего мы наворотили тогда. Мне остаётся надеяться, что высшие силы дадут мне прощение за мои преступления тогда.

– Как же тебя тогда приняли в Орден? – удивился Азариэль.

– Это всё Алитиа, упокой Единый её душу. Она да пара рыцарей должны были зачистить пещеру, которую мы выбрали под место поклонения. Они действительно всех убили, но меня пощадили, по её настоянию.

– Как это было?

– Рыцари и Алитиа никого не щадили в тот день, и наш глава отдал приказ убить всех «ритуальных пленников». Я не знал, что им движет, может ненависть, а может он желал привлечь внимание Ситиса.

– А ты?

– Отказался. На глазах Алитии, и она помиловала меня из всей шайки при одном единственном условии – я откажусь от поклонения Ситису и отправлюсь вместе с ними в Орден.

– А как тебя вообще угораздило попасть в секту? – спросил Готфрид, надламывая кусок хлеба.

– По глупости. По огромной глупости, если так можно выразиться.

– Да говори уже. Как-никак з время нашего славного похода, как родные стали, – сказал Рафаэль, хватаясь за колбасу.

– Ах, – тяжко выдохнул Айк’Аран. – До четырнадцати лет я жил с родителями в Чейзгарде, у нас там располагалось небольшое имение и… жил бы там, себе припеваючи, так нет.

– Ты сын имперских чиновников?

– Нет, моя семья что-то вроде местной знати. Они были торговцами с Солитьюда, которые сумели купить себе титулы и осесть в Чейзгарде.

– И что дальше?

– Я не любил дело родителей, не любил торговлю и политику.

– И видимо всего у тебя было в достаток, и ты не знал, чем себя занять, – в голосе Гэ’эль Азариэль услышал чуть-чуть от язвы. – Всё так банально.

– Нет, Гэ’эль, ты ошибаешься. Я работал до упаду. Пока отец и мать управлялись в местном совете, мне доверили вести бухгалтерию и принимать поставки древесины с юга. Но мать с отцом… они словно не видел этого. Единственное, что я от них получил – образование и кучу нянек в детстве, и даже за это я им благодарен.

– Как ты попал в секту? – спросил Азариэль.

– Я возвращался с отцовского склада, когда один из моих знакомых позвал меня выпить и во время попойки он мне рассказал о «братии», где я смогу отдохнуть и найти новых друзей, понимание… будто бы его я и искал, – маг приложился к краю кружки, отхлебнув Вэйрстского эля.

– То есть ты пошёл за обещаниями? – спросила Лира.

– Да. И там поначалу мне дали чего я хотел. Новые тёплые отношения, но затем это превратилось в страшный сон. Мы ловили бедняков и приносили их в жертву Ситису, а наш гуру. «Светило пустоты», как он себя звал, оказался самым настоящим тираном. Он требовал приносить ему подношения, насиловал «сестёр» по культу, убивал всласть того, кто ему не нравился, склонял к насилию.

– Жуткие дела, – сказав, Лира коснулась накрашенными губами алого вина в бокале. – Как же это знакомо.

– Некоторые говорят, что в культах и сектах нет ничего страшного. Но не нужно себя обманывать, – Айк’Аран допил эль. – Все секты такие. Они поддевают тебя, когда тебе хуже всего, когда отчаяние торжествует в тебе сильнее всего. И ради чего? Чтобы их лидер жил припеваючи.

– Ладно-ладно, я понимаю, это чертовски важно, но как это имеет отношение к Рихарду.

– Дорогой Рафаэль, я исследовал некоторые записки Рихарда на предмет его… пристрастий и почему он мог так измениться.

– И что же там? – съев клубень картофеля, спросила Лира.