Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920

Мухаммед Али аль-Аджлуни был молодым офицером в сирийском полку, дислоцированном в Анатолии. Аджлуни видел, как война разделила народы, населявшие Османскую империю. Турки отказывались находиться бок о бок со своими арабскими сослуживцами в мечетях и офицерском собрании и допускали расистские высказывания об их цвете кожи, называя арабов «черными». Аджлуни ужасался страданиям, на которые османские власти обрекали ни в чем не повинных мирных жителей. Неся службу в Тарсусе на Киликийском побережье, он видел эшелоны с сирийцами, отправленными в ссылку администрацией Джемаля. «Мы видели боль и скорбь, застывшие на лицах наших соотечественников», — вспоминал он. Еще страшнее было смотреть на колонны депортированных армян, двигавшихся в противоположном направлении к Сирийской пустыне, — на женщин, детей и стариков, подгоняемых турецкими конвоирами, «чьи сердца не знали сострадания». Разочарованный в Османской империи, Аджлуни пришел в восторг от новости о восстании шерифа Хусейна. «Он вернул нам пошатнувшуюся было веру в наши силы и породил новые надежды и волю к жизни. Это станет новым рассветом для арабов». Он тут же поклялся отправиться в Хиджаз, чтобы присоединиться к восстанию, несмотря на все опасности[459].

Новости о хашимитском восстании вызвали жаркие споры среди арабских офицеров османской армии. Один из ближайших друзей Аджлуни попытался отговорить его от дезертирства. Действуя в союзе с Британией и стремясь к полной независимости от Османской империи, утверждал он, шериф и его освободительное движение открывают двери для европейского колониального господства на арабских землях. Многие арабские офицеры высказывались за то, чтобы остаться в составе реформированной Османской империи, добившись большей автономии для арабских провинций; некоторые выступали за двойную турецко-арабскую монархию по модели Австро-Венгерской империи. Хотя Аджлуни внимательно выслушал доводы своего друга, он по-прежнему остался привержен идее освободительной борьбы. Тем не менее этот разговор показывает, что далеко не все османские арабы поддержали арабское восстание.

Хашимитское восстание раскололо общественное мнение по всему исламскому миру. Мусульманская пресса в Индии обвинила шерифа Хусейна в том, что он поднял арабов на бунт против халифа. В мечетях неспокойной Северо-Западной пограничной провинции из уст имамов звучали проклятия в адрес шерифа Мекки и его сыновей. Всеиндийская мусульманская лига 27 июня приняла резолюцию, в которой самым решительным образом осуждала хашимитское восстание и заявляла, что действия шерифа Хусейна дали истинный повод для начала джихада. Британские чиновники в Индии, которые всячески противодействовали британскому верховному комиссару в Египте сэру Генри Макмагону в его переговорах с шерифом Хусейном, принялись утверждать, что восстание привело к обратным результатам, заставив индийских мусульман склониться на сторону османского султана[460].

Хашимиты столкнулись с серьезными проблемами и у себя дома. Шериф Хусейн и его сыновья успешно захватили города и поселения вокруг Мекки и на побережье Красного моря, но у них не было сил, чтобы удержать их. Первоначальный энтузиазм бедуинов-добровольцев быстро растаял. Привлеченные к участию в восстании авторитетом шерифа и возможностью разграбить имущество османских властей, бедуины были далеки от любых идеологических соображений. Перспектива отдать свои жизни за независимое арабское государство нисколько их не привлекала. Одержав первые победы и захватив города, они забрали свою добычу и отправились по домам. Вновь провозглашенный король Хусейн и его сыновья были вынуждены задействовать все свои связи и средства для вербовки новых солдат, заманивая их обещанием оружия и регулярной оплаты, что могли обеспечить только британцы.

Между тем в Медине Фахри-паша приготовился к контрнаступлению. Его войска находились в полной боевой готовности; с Дамаском была налажена хорошая связь. Поскольку, не имея динамита, повстанцы не смогли перерезать сообщение по Хиджазской железной дороге, снабжение осажденного гарнизона Факхри продолжалось. Первого августа в Медину на поезде прибыл новый эмир Мекки, который был встречен со всеми официальными почестями. Это был шериф Али Хайдар, глава соперничающей ветви династии Хашимитов, который согласно указу младотурецкого правительства от 2 июля сменил предателя Хусейна на этом почетном посту. Факхри-паша решил, что к началу ежегодного сезона паломничества, то есть к октябрю, новый эмир должен торжественно въехать в Мекку.