Падение царского режима. Том 3

Белецкий. — Это находится в связи с доносом, если не ошибаюсь, того же Шарова, что хотят путем авиационным бросить бомбу в государя; но, когда разоблачили этого Шарова, все пропало.[*] Полковник Коттен поставил еще какого-то студента; полковник Коттен говорил, что его фамилия — Петров. Я хотел доложить, что, когда я был товарищем министра, мне пришлось натолкнуться на то, что постановка военного контр-шпионажа у нас была ниже всякой критики. Ни в одном из иностранных государств он не был так плохо поставлен, как в России. У нас не было торгово-промышленного шпионажа. Дело было еще молодое, началось только в 1913 году, когда при главном штабе образовалось отделение контр-шпионажа. Офицеры корпуса жандармов, которые были командированы штабом в распоряжение каждой армии, были изолированы в силу особой высочайше утвержденной инструкции от наблюдения департамента и от наблюдения штаба. Таким образом, они могли представлять офицерам генерального штаба сведения вне контроля. Затем поездки государя в действующую армию; они все это просматривали в тех или других целях; поездки эти были обставлены так легко, что о них было известно в Германии; там знали маршрут царских поездов. Так, например, в ноябре, когда государь ехал с наследником на фронт, агентура западного фронта сообщила, что на участке за Бахмачом должна быть брошена бомба с немецкого аэроплана. Поезд шел со станции Сарны. Немецкий аэроплан шел навстречу. У них в распоряжении имелись сведения о маршрутах царских поездов даже по часам, что я впоследствии проверил. Я поставил в известность генерала Воейкова, чтобы эти поезда лучше скрывались от них. Получив сведения определенные, я прекратил телефонные сношения и дал срочную телеграмму Воейкову, чтобы он боялся этого пролета. Произошла случайность: у наследника случилось кровоизлияние из носу, и поезд, повернув назад, срочно отправился в Царское. Но в тот самый час, на этом пролете, с высоко стоявшего немецкого аэроплана, была действительно брошена бомба в вспомогательный поезд, который идет впереди царского. Она не попала, поезд проскочил. Я по этому случаю составил записку и передал в ставку генералу Алексееву. Лично я передал записку о контр-шпионаже.

XXXVII. Допрос И. Л. Горемыкина 15 мая 1917 года.

Содержание: Рескрипт 24 июля 1914 г. о передаче совету министров некоторых прав верховной власти. Порядок роспуска законодательных учреждений и перерыва занятий Государственной Думы. Мероприятия в порядке 87-й статьи основных законов и отношение к Государственной Думе. Издание актов в порядке верховного управления. Назначения. Распространение деятельности военной цензуры на дела внутреннего управления. Стремление к восстановлению предварительной цензуры. Отношение к закону.

* * *

Председатель. — Благоволите занять место, Иван Логгинович. Вы в заседании Чрезвычайной Следственной Комиссии, которая нашла нужным потребовать от вас объяснения по некоторым пунктам, выяснившимся в течение работ Комиссии. В особенности, это нужно было сделать в виду подачи вами заявления о необходимости для вас отлучиться из Петрограда. Мы здесь не следователи и допрашиваем вас не в качестве свидетеля и не в качестве обвиняемого. Нам законом предоставлено право истребовать объяснения от бывших высших должностных лиц государства. В последний раз вы занимали пост председателя совета министров с 30 января 1914 года по 20 января 1916 года?

Горемыкин. — Да, совершенно верно.

Председатель. — Значит, вы были председателем совета министров в момент начала военных действий против Российского государства?

Горемыкин. — Да.

Председатель. — К вам был обращен рескрипт бывшего императора от 24 июля 1914 года, подписанный в Петергофе?

Горемыкин. — Это что за рескрипт?

Председатель. — Рескрипт о передаче совету министров права разрешать некоторые дела на время отсутствия бывшего императора из Петрограда. Вы помните этот рескрипт?

Горемыкин. — Я помню, слабо уже теперь помню. Но дело только в том, что этот рескрипт никогда не приводился в исполнение, потому что бывший государь никогда не был в отлучке так долго.

Председатель. — Пожалуйста, когда вы устанете, вы тотчас же мне заявите, чтобы можно было прервать наше заседание.

Горемыкин. — Хорошо.

Председатель. — Скажите, каково происхождение этого рескрипта. Вероятно, он был издан по инициативе председателя совета министров?

Горемыкин. — Нет.

Председатель. — Пожалуйста, изложите в нескольких словах те обстоятельства, которые предшествовали получению вами этого рескрипта.

Горемыкин. — Я не знаю, что вам угодно, чтобы я вам объяснил. Что, собственно говоря, вам нужно?

Председатель. — Был ли у вас какой-нибудь доклад бывшему императору в связи с появлением этого рескрипта или же он был для вас полной неожиданностью?