Падшая женщина

— Ну что ж, сделали тебя женщиной, — сказала Куколка.

* * *

Когда Мэри проснулась, ей показалось, что начался пожар и комната охвачена огнем. Свет, падавший из окошка, был совсем слабым, но со стен низвергался настоящий водопад цвета. Мэри несколько раз моргнула и убедилась, что это всего лишь одежда. Она была развешана прямо на ржавых гвоздях, вбитых в доски. Сплошь шелк и газ, изумрудный, рубиновый, янтарный, аквамариновый.

Рядом пахло чем-то теплым и как будто сырым — странный, немного дрожжевой запах. Мэри была не одна. Смягченное сном лицо, полускрытое рассыпавшимися по подушке каштановыми прядями… Она не сразу узнала Куколку без привычного серебристого парика.

— Где я? — прошелестел голос Мэри. В горле страшно пересохло.

— В моей комнате, конечно, — зевнула Куколка, не открывая глаз. — В Крысином замке. — Было так холодно, что от ее дыхания в воздухе стояло облачко пара.

— Но где это?

— В Трущобах. Где ж еще?

У Мэри замерло сердце. Трущобы? Место, где не признают никаких законов, где девушку могут ограбить, избить, изнасиловать. Но ведь все это уже случилось, с трепетом осознала она и почти обрадовалась. Самое худшее позади. Теперь ей нечего бояться в этом мире.

Куколка села на соломенном матрасе и с наслаждением потянулась. Вблизи она казалась более угловатой и потрепанной, но все равно у нее было самое прелестное лицо, какое только Мэри видела в своей жизни.

— Так, — деловито сказала она. — Теперь вот что. Где твой дом?

Мэри покачала головой, почувствовала, как защипало в глазах, и крепко зажмурилась. Будь она проклята, если разревется из-за Диготов.

— Ну откуда-то ты ведь появилась, — резонно заметила Куколка.

Мэри представила себе подвал на Черинг-Кросс-Роуд. До него было не больше десяти минут ходьбы, но преодолеть это расстояние было невозможно. Сегодня Мэри была уже не той девочкой, что плакала: «Помоги мне, мама». За эту ночь в канаве все, что было в ней мягкого и нежного, изменило свою суть, отвердело, превратилось в камень. «Никогда в жизни, — поклялась она себе, — я не буду плакать и умолять. Никогда в жизни я не позволю выбросить себя, словно мусор».

— Ну? — нетерпеливо переспросила Куколка.

— Я не могу вернуться, — прошептала Мэри.

Куколка пожала плечами:

— А друзья у тебя есть? Или какой-нибудь добрый джентльмен на примете?

Мэри яростно замотала головой.

— Ну, здесь вы, мисс, остаться не можете, так что даже об этом и не мечтайте, — с усмешкой предупредила Куколка. — Я, конечно, добрая христианка, не хуже прочих, и не держу на тебя зла за то, что ты прокусила мне палец чуть не до кости, но бездомных я не подбираю.

Мэри не отрывала от нее взгляда.

— Каждая сама за себя, ты меня понимаешь?

Мэри кивнула.

Но Куколка Хиггинс почему-то не торопилась выгонять Мэри. Ни в тот день, ни на следующий, ни еще через день.

Целыми днями Мэри лежала в кровати в своей сорочке без рукавов, завернутая в кучу одеял, чтобы хоть немного унять дрожь. Ее синяки переливались всеми цветами радуги — красным, фиолетовым, синим, — а распухший нос выглядел просто устрашающе. Мэри разглядела его в крохотном треугольном осколке зеркала.

— Сломан, — постановила Куколка, осмотрев его. — Ничего, обычный перелом. Заживет как на собаке, и глазом не успеешь моргнуть. Только бугорок останется.

Мэри смотрелась в зеркало и пыталась угадать, каким будет ее новое лицо.

Что же касалось живота, она была уверена в том, что солдаты избавили ее от проблем. Кажется, он уже стал чуть более плоским. Кроме того, были и другие знаки. В том, что все кончено, Мэри убедилась на пятый день. Между ног побаливало, и она решила посмотреть, что происходит.

— Из меня что-то вытекает, — прошептала она мирно посапывавшей рядом Куколке. — Какая-то странная штука.

— Такая не то желтая, не то зеленая? — спросила ее новая подруга, переворачиваясь на спину.

Мэри почувствовала теплый запах ее дыхания и пристыженно кивнула.

— Тогда это триппер.

Мэри захотелось расплакаться. Она не совсем понимала, что означает это слово, но ей приходилось слышать его раньше.

— Рано или поздно он нас всех достает, — весело заметила Куколка. — Почти у каждого жулика в Лондоне или триппер, или сифилис. Грязные кобели, — хихикнула она. — Но радуйся, если к тебе пришла Мадам Трепак. По сравнению с сифилисом, знаешь ли, это просто забава.

По щеке Мэри скатилась слеза, и она сильно заморгала.

— Ничего, выживешь, — сказала Куколка и протянула ей захватанную бутылку с джином.

Мэри посмотрела на маслянистую жидкость, поднесла бутылку к губам и сделала глоток. Ей показалось, что горло обожгло огнем, но уже через пару глотков она почувствовала себя гораздо лучше.