Падшая женщина

Через две недели лихорадка спала и боли тоже прошли. Куколка, которая очень впечатлилась тем, что Мэри оказалась «ученой», иногда просила ее почитать вслух памфлеты. Большей частью это были скверные, нескладные политические стишки, полные бранных слов — о том, что графиня П…м делала с достопочтенным членом палаты лордов В…ром, и Мэри совсем не понимала, о ком и о чем идет речь. Но Куколка хохотала во весь голос. Иногда она объясняла Мэри, что к чему, и рассказывала невероятные, изобилующие деталями истории, вроде той, как старый наставник короля путался с королевой-матерью.

Однажды утром Мэри почувствовала, что уже может встать. Она спросила Куколку, где ее платье, и та заливисто рассмеялась. Этот смех не предвещал ничего хорошего.

— Эта грязная тряпка? Я отдала ее старьевщику и выручила всего полпенни.

— Но у меня больше ничего нет, — дрожащим голосом выговорила Мэри. При мысли о том, что придется идти по улице в одной только льняной сорочке, она содрогнулась.

Куколка сделала широкий жест в сторону развешанной по стенам одежды:

— Бери что хочешь, дорогуша.

Мэри едва не задохнулась. Такая одежда, такие цвета — и на ней? Да она сама себя не узнает.

Куколка нетерпеливо выдохнула.

— Можешь начать с того, что я сейчас не ношу, — сказала она и начала рыться в углу.

На корсете были пятна, и он был очень жестким. Когда Куколка туго затянула шнуровку у нее на спине, Мэри чуть не задохнулась от страха.

— Ты что, раньше никогда не затягивалась? — спросила Куколка.

Мэри покачала головой и закусила нижнюю губу. Ей казалось, что ребра вот-вот треснут.

— Четырнадцать лет, и ни разу не надевала корсет! — изумилась Куколка. Она слегка распустила шнуровку, и Мэри смогла сделать вдох. — Самое время тебе научиться одеваться, как взрослая девушка. Женщина без корсета — это просто мешок с зерном, и ничего больше.

Она одолжила Мэри две нижние юбки и фижмы, похожие на птичью клетку с изогнутыми прутьями. Мэри выбрала самую скромную одежду: бледно-голубую юбку, розовый корсаж и рукава в пару к юбке, застегивающиеся на пуговицы на плечах. Куколка показала ей, как части костюма соединяются друг с другом и как правильно расположить карманы. Потом она отступила на шаг назад и протянула Мэри свой треугольный осколок зеркала.

Мэри уставилась на свое отражение. На нее смотрела какая-то незнакомка — странное создание с разукрашенным синяками лицом и в цветном праздничном платье, дитя в одежде женщины дважды старше ее. Она не узнала себя, даже когда попыталась улыбнуться.

Она уже вполне могла ходить без помощи, но, спускаясь по лестнице, решила все же опереться на молочно-белую руку Куколки. От слабости перехватывало дыхание. Дверь в комнату Мерси была закрыта, и оттуда доносились низкие стоны и вздохи. Мэри поняла, что это означает, еще до того, как Куколка толкнула ее локтем под ребра.

Когда они вышли за порог Крысиного замка, шум города ударил Мэри в лицо, как порыв холодного ветра. Широкие юбки, расправленные на фижмах, раскачивались и колыхались, словно лодка в неспокойном море.

Куколка оказалась ее спасительницей и единственным другом в целом мире. Она давала все, что могла, и не требовала ничего взамен. В тот день — и еще много раз потом, когда октябрь сменился холодным ноябрем, — она показала Мэри почти весь город. Лондон был ее территорией, и везде она чувствовала себя в своей тарелке. Они зашли даже в новый район Уэст-Энда, где площади были вымощены белым камнем, а обитатели были так богаты, что по улице впереди них всегда бежал лакей с горящим фонарем в руке — чтобы хозяин, не дай бог, не наступил в грязь. Леди пешком не ходили; их носили в носилках, и украшенные бахромой юбки свешивались по обеим сторонам сиденья.

Когда они проходили мимо свежевыкрашенного дома в Мейфэре, на Кэррингтон-стрит, Куколка сказала:

— Это дом знаменитой Китти Фишер.

— А чем она знаменита? — спросила Мэри.

— Ты что, вообще ничего не знаешь? — Куколка закатила глаза и вздохнула. — У нее шесть любовников только в палате лордов, вот чем!

— Шесть? — изумилась Мэри.

— Говорят, как-то вечером она развлекала лорда Монтфорда — а он, между нами, маленький сморщенный стручок, ну, ты понимаешь, — а на лестнице как раз появился лорд Сэндвич. Ну и куда, ты думаешь, мисс Китти спрятала своего пигмея?

Мэри пожала плечами. Она и понятия не имела.

— Под юбку! — залилась Куколка и шлепнула Мэри по фижмам, так что они заколыхались еще больше. — А еще люди говорят, она берет сто гиней, — добавила она.

— За год?

— За ночь, бестолковая! — снова закатилась Куколка. — А еще как-то раз, за завтраком, один джентльмен дал ей всего пятьдесят фунтов, так она так оскорбилась, что положила эту бумажку между двумя кусочками хлеба и съела!